День победы
Шрифт:
– Значит, так, - решил Слюсаренко, когда они, поддерживая друг друга, прошли почти квартал.
– Мы свое дело сделали, теперь нужно выжить. Ложимся на дно, все операции сворачиваем, контакты только дистанционно, через Интернет, в крайнем случае, телефон. Нас будут искать, Максим, поднимут на ноги всех, американцы тоже впрягутся. Нам нужно теперь выждать, стать незаметными. Мы и так громко заявили о себе, кому нужно, услышат это и поймут многое. А теперь мы должны уцелеть!
– Ясно!
– Добро, - кивнул полковник.
– Значит, расходимся. И, если что, если хотя бы померещится слежка, засада,
Город приходил в себя. Где-то неподалеку завывали сирены, в стороне со стрекотом пролете вертолет, наверное, пытались обнаружить с воздуха нападавших. Раздавалось многоголосие автомобильных клаксонов.
Не обращая на все это внимания, Иван Слюсаренко развернулся и неторопливо, уверенной походкой совершенно честного человека, которому не от кого скрываться, двинулся по переулку. Громов с полминуты стоял на месте, глядя в спину своего товарища, а затем неторопливо направился в другую сторону. В голове гудело, звенело в ушах, близкий взрыв не давал забыть о себе, но Максим Громов все-таки остался жив в отличие от других, и был готов продолжить борьбу, пусть хотя бы за то, чтобы оставаться живым и впредь.
Стрельба на Ленинском стихла, уступив место вою сирен, шелесту раций, стонам раненых. Последних было не много, террористы били наверняка. Трупы еще не увезли, вокруг них суетились криминалисты, кто-то что-то фотографировал, и Ринат Сейфуллин старался не смотреть на валявшиеся тут и там, укрытые чем попало куски остывающей плоти.
Рядом "болгаркой" резали корпус сгоревшего микроавтобуса, пытаясь извлечь из смятой коробки тела тех, кто так и остался внутри. Министр экономики России отвернулся, чувствуя, как снова подкатывает к горлу тошнота.
Мануэль Криштиану Да Силва, поддерживаемый под локоть рослым парнем в сером камуфляже и опущенной на лицо маске, медленно прошел мимо сидевшего на бордюре Сейфуллина. Сейчас вокруг было полно полицейских с оружием и в полной экипировке, наверное, не меньше сотни, и это давало ощущение полной безопасности. Над головами кружил вертолет, откуда-то появлялись все новые патрульные машины. Царила нервная и абсолютно бесполезная суета.
– Господин Да Силва, - Ринат поднял глаза на бразильца, бронзовая кожа которого приобрела пепельно-серый оттенок.
– Мне жаль вашего коллегу. Это ужасная трагедия, такого не должно было произойти.
– Сеньор Сейфуллин, еще несколько минут назад вы утверждали, что способны навести порядок в стране без помощи извне. Но вы оказались не способны навести порядок даже в столице, и на это ваших сил не хватило. Ваше правительство ждет поддержки ООН, но если мы вынудим американцев вывести свои войска, Россию охватит хаос. Несмотря ни на что я хочу скорее встретиться с премьером Лыковым, чтобы высказать ему то, что сказал сейчас вам.
Да Силва двинулся дальше, туда, где уже ждал бронированный лимузин из бывшего президентского автопарка, сопровождаемый несколькими бронемашинами "Тигр", с крыш которых щерились во все стороны стволы крупнокалиберных "Утесов" и автоматических гранатометов АГС-17. Сейфуллин открыл рот, словно что-то хотел сказать вслед бразильцу, но передумал. Вместо этого он вытащил из кармана пиджака чудом уцелевший мобильник,
– Ринат Шарипович? С вами все в порядке?
Николай Аверин, начальник личной охраны Сейфуллина, судя по голосу, был сильно взволнован. Ему полагалось быть рядом со своим шефом, но министра охраняет не частная фирма, и ведомственная служба безопасности. И сейчас Аверин воспринимал произошедшее как личную трагедию.
– Все в порядке, Коля. Я цел и невредим, в отличие от многих, кто был здесь. Что тебе известно о нападавших?
– Часть террористов была уничтожена, - сообщил Аверин, прослушивавший переговоры полиции, и потому находившийся в курсе событий.
– Уйти удалось немногим.
– Но все же удалось. Разумеется, их будут искать, возможно, найдут, но я хочу, чтоб ты нашел этих людей раньше, чем органы! Ты меня понял?
– Им осталось жить сутки, Ринат Шарипович!
– Нет, Коля, ты меня не понял! Ты используешь все свои связи, найдешь тех, кто атаковал кортеж, найдешь их лидера и доставишь его в такое место, где я смогу поговорить с этим человеком наедине, не озираясь по сторонам каждую минуту. Потому что мне есть, что сказать ему!
– Я все сделаю!
Сейфуллин нажал "отбой", еще раз осмотревшись по сторонам. Сгоревшие искореженные машины, трупы, сотни стреляных гильз под ногами бегавших вокруг людей. Еще совсем недавно такое можно было увидеть по телевизору, в репортажах из Кабула, Багдада, хотя бы из Грозного, а теперь это происходило почти в центре российской столицы. Чего бы ни добивались террористы, на самом деле они достигли лишь одного. Теперь, после гибели своего представителя, никто в ООН и заикнуться не посмеет о выводе американских войск из России. А это значит, оккупация примет узаконенный характер. И с этим Сейфуллин примириться никак не мог.
Спустя несколько часов после боя в пригородах Москвы столица все еще была похожа на растревоженный улей. На улицах, площадях и перекрестках появились люди с оружием, в бронежилетах и шлемах "Сфера", с нашивками "Полиция" на новенькой униформе. Усиленные посты и патрули были повсюду, стражей порядка на улицах оказалось вдруг даже больше, чем простых москвичей, а те, чувствуя тревогу, спешили скорее вернуться в свои дома. Набившие оскомину столичные пробки стали еще длиннее, потому что посты дорожного патруля останавливали едва ли не каждую вторую машину, выбирая их из общего потока по понятным только самим полицейским признакам. Огромный мегаполис вновь оказался близким к незримой линии фронта.
Одинокий прохожий, сворачивая с оживленного проспекта в тихий переулок, проводил взглядом пролетевший низко над домами вертолет, легкий Ка-226, окрашенный в сине-белые цвета столичной полиции. Столичные власти демонстрировали кипучую деятельность, словно пытаясь оправдаться перед заморскими хозяевами. В прочем, так оно и было на самом деле.
Прохожий, проводив взглядом геликоптер и усмехнувшись, уверенной и чуть усталой походкой двинулся дальше привычным маршрутом. Навстречу ему из какой-то подворотни показались трое молодых парней, пьяно хохотавших и размахивавших бутылками с пивом. Увидев идущего навстречу человека, они сомкнули ряды, преградив ему путь.