День победы
Шрифт:
– Я хочу идти с вами.
– Зачем?
– Басов, как и многие, набивавший патронами автоматные рожки, поднял взгляд, пристально уставившись на Биноеву.
– Хочешь перебежать к своим? Вроде глупо, они же тебя убьют, и весь разговор. Тем более, если решат, что это ты нас и навела на банду.
– Они не свои. Были когда-то, там, в горах, когда мы пытались вас прогнать из своего дома, со своей земли. Но вот вы ушли, наш край свободен, а они пришли сюда, не для того, чтоб мстить, а просто ради американских денег. Мужчина воюет с мужчинами, а они - с женщинами и детьми, которых сжигают заживо.
– Не может
– Те, кого я считала своими братьями, хотели меня убить, потому лишь, что я заступилась за русскую девчонку. Они мне должны, все! Помоги мне получить с них этот долг!
Басов посмотрел на Жанну каким-то другим взглядом, словно не только слушал слова, но и мысли читал непостижимым пока способом. Он помолчал с минуту, а чеченка не стала нарушать тишину.
– Пойдешь с нами, - решил, наконец, полковник.
– Оружия не дам пока, и буду присматривать за тобой.
– Разве мало я сделала? Не я, так и вас бы здесь не было, вы бы ни о чем не узнали!
– Я все сказал. Не нравится - оставайся здесь, только связанная по рукам и ногам.
Жанна не колебалась. Упрямо мотнув головой, она процедила:
– Я иду. Можешь не ждать, не убегу и предупреждать не буду никого. Только подумай, так, как стреляю я, из твоих людей мало кто сможет, даже не каждый десятый.
Все же полковник сдержал обещание, не дав оружия. И, тем не менее, Жанна вместе с отрядом вновь оказалась на опушке леса, откуда видна была деревня, занятая чеченцами. Свет горел в редких окнах, партизаны вышли к цели уже в ночи. Первым делом командир подозвал к себе наблюдателей, так просидевших в секрете половину прошедшего дня. Сидели, как оказалось, не зря.
– "Духи" расположились в трех домах в дальнем конце села, - сообщил один из партизан, подкрепляя свои слова пометками на плане деревни, вручную набросанном самим полковником прежде.
– Жильцов выгнали, одного пристрелили, труп так у дома и остался лежать. Двух девчонок туда утащили, суки! А машины загнали в проезды.
– Где посты? Сколько?
– Трое засели со стороны леса, еще один у техники и один бродит вокруг домов. Кажется, совсем нападения не боятся, твари!
– Они же уверены, что мы уже ушли. Раньше так и было каждый раз. Ну не местных же им бояться, с вилами и кольями?
Тихо, скользя между деревьями, точно бесплотные тени, партизаны окружали село, держась пока на почтительном расстоянии от него. Вышли на позиции снайперы, взявшие деревню в прицел своих СВД. Пулеметные расчеты расположились на самых удобных позициях, откуда из одного ПКМ и одного РПК-74 с пассивными ночниками НСПУ-5 можно было простреливать почти всю Кремлевку. А бойцы штурмовых групп, сжимаясь перед броском в тугие пружины, готовились к атаке, выслушивая последние приказы, какие можно было еще успеть отдать, пока не прозвучал первый выстрел.
– Значит так, бойцы, - произнес Басов, вокруг которого собрались командиры штурмовых звеньев. Был здесь и Олег Бурцев, внимательно слушавший полковника.
– Разведка доложила, что "чехи" засели в трех домах на окраине, со стороны леса выставили посты, без шума хрен подберешься к ним с того направления.
Расположение деревни партизанам было известно хорошо, успели изучить все подходы. Кремлевка стояла не на самом шоссе, а вдоль ответвившегося от него под углом проселка.
– Направление атаки - от шоссе, через поля и деревню. Группа прикрытия занимает позицию со стороны леса. Вы начинаете, все остальные работают после. Сигнал для снайперов и пулеметчиков - взрывы шоковых гранат. До этого момента приказываю всем хранить радиомолчание, в эфир выходить только после начала атаки. И повторю еще раз, нам нужно захватить их оператора, видеоархив. И сделать это без лишних потерь.
Алексей хотел сказать просто "без потерь", но ни перед самим собой, ни перед своими товарищами лукавить не стал, понимая, что в эту ночь прольется кровь не только врагов.
– У кого какие вопросы?
– Басов обвел внимательным взглядом полдюжины партизан, вставших перед ним полукругом.
– Потом думать будет поздно.
В ответ никто не произнес ни слова, и полковник, глубоко вздохнув, приказал:
– По местам! Начинаем через пять минут! Удачи, парни!
Партизаны бросились врассыпную, придерживая висевшее на плечах и за спиной оружие. Несколько мгновений - и они растворились в ночной тьме, уже плотной завесой окутавшей весь мир. Полковник Басов поднес к глазам ночной бинокль БН-3, и окружающий мир стремительно метнулся навстречу ему, все предметы приблизились вмиг в четыре с половиной раза, стали различимыми мелкие детали, какие и днем не всегда можно было рассмотреть. В окнах одного из занятых чеченцами домов горел свет, но очень слабо. В деревне царила тишина, которую так и подмывало назвать мертвой, не было заметно почти никакого движения - лишь ходил по центральной улице оставшийся в карауле боевик, еще не знавший, что из ночного мрака к нему крадется сама смерть.
Олег Бурцев, извиваясь, точно змея, полз вдоль высокого тесового забора. Подтягиваясь на локтях и отталкиваясь коленями, он продвигался к углу, слыша, как ползут следом его товарищи. В штурмовую тройку, продвигавшуюся сейчас к захваченной чеченцами избе, входили Азамат Бердыев, быстро переквалифицировавшийся из танкиста в диверсанта-разведчика, и еще один боец по имени Илья, морпех-контрактник с Северного флота. Этот в отряде был новичком, прибыв с последним пополнением лишь неделю назад, но успел доказать товарищам свой опыт, и теперь замыкал боевые порядки группы. Оба партизана были вооружены пистолетами, Бердыев - бесшумным ПБ на базе "макарова", старой, не слишком мощной, но надежной моделью, а Илье достался тяжелый АПБ, переделанный автоматический "стечкин" с приставным глушителем.
Пистолетами пользовались не от хорошей жизни - в отряде нашлось всего с десяток АКМ, годных для установки приборов бесшумной стрельбы. В прочем, сейчас Олег сам сменил бы автомат на тот же ПБ, с ним бы ползти через полдеревни было не в пример удобнее. Для большего удобства Олег, хоть и оставив на себе бронежилет, вытащил из него титановые пластины, так что защита теперь была чисто символическая. И магазинов взял немного, всего четыре, не считая того, что был примкнут уже к автомату. И даже так ползти, извиваясь на пузе, было чертовски неудобно.