День помощи
Шрифт:
– Поэтому, господин президент, я хотел предложить вам вполне достойную своего предшественника на этом посту кандидатуру, – продолжил Сайерс. – Натан Бейл давно уже работает в центральном аппарате разведки, и вполне был достоин занять должность директора ЦРУ, если бы не Крамер. Я понимаю, что дорогу надо давать молодым, тем более, не стоит ссориться из-за пустяков с вице-президентом. И все же Бейл заслуживает большего, чем имеет сейчас. К тому же их отношения с Крамером, мягко говоря, далеки от безоблачных. Это люди разных поколений, и у них слишком различные взгляды на одни и те же события. И мне кажется, что Бейл воспринял бы предложение стать вашим советником, как немалую награду, а Крамер перестал бы опасаться мнимого соперника.
– Бейл
– Возможно, он порой и перегибает палку, – согласился президент, – Но это очень опытный человек, знающий многие тайны. Пожалуй, Алекс, вы предложили идеального кандидата на столь ответственный пост. И я буду рад, если он согласится стать членом моей администрации.
– О, сэр, я постараюсь убедить его не отказываться от столь щедрого предложения, – улыбнулся Сайерс. – И я думаю, что преуспею в этом.
А Энтони Флипс вдруг почувствовал так отчетливо, как никогда ранее, что теряет свое невеликое влияние на президента, которое смог отвоевать в последнее время. В окружении старых приятелей, таких как Бейкерс, Бейл и Сайерс президент Мердок будет принимать только выгодные им решения, благо и сам глава американского государства не чужд риска и любит побряцать оружием по поводу и без повода. Наступали новые времена, и дай Бог, чтобы президентство Мердока не закончилось бы новым Вьетнамом или чем похлеще.
Глава 13
И грянул гром
Персидский залив – Тегеран, Иран
10 мая
Над военно-морской базой Бендер-Аббас стоял мерный гул, нарушаемый визгом корабельных сирен и грохотом низко пролетавших самолетов, выполнявших, судя по всему, учебные полеты. Капитан Махмуд Хандан проводил взглядом один из них, старый американский F-5Е "Тайгер", как он с ходу определил, и двинулся к пирсам. Там, мягко ударяясь бортом о развешанные на причале автомобильные покрышки, качалась на волнах его цель.
Пройдя по причалу, капитан Хандан не отказал себе в удовольствии полюбоваться на корабль, которым он командовал уже три года и который считал почти своей собственностью. Изящная игрушка длиной сорок семь метров и водоизмещением двести семьдесят пять тонн, вот какое впечатление производил ракетный катер "Шамшир", один из самых мощных боевых кораблей флота Исламской республики.
Махмуд обвел взглядом катер от бака до кормы, улыбнувшись при виде возвышавшегося в носовой части судна мощного трехдюймового автоматического орудия "Супер Рапид", одного из лучших в мире. Это универсальное орудие итальянского производства уступало, разве что, русским пушкам типа АК-176, которые, вполне возможно, в скором времени окажутся в распоряжении иранских моряков. Русские были готовы продавать самое лучшее свое оружие, в том числе и боевые корабли, например, ракетные катера типа "Тарантул", без сомнения, лучшее из всего, что было создано в этом классе во всем мире.
В прочем, "Шамшир", ракетный катер французской постройки, хотя и не был последним словом техники, мало уступал даже русских катерам. Кроме универсальной артиллерийской установки "ОТО-Мелара" он был вооружен сорокамиллиметровым автоматом "Бофорс", тоже весьма эффективной системой. Но главное его оружие до поры скрывалось в двух спаренных контейнерах, расположенных на палубе в средней части судна, сразу за надстройкой.
Направленные в скулы катера, эти коробки из легкой брони защищали от опасностей окружающего мира, от ветра, дождя и волн, во время сильного шторма буквально захлестывавших кораблик, четыре ракеты типа С-802. Китайские противокорабельные
Все началось с разговора, состоявшегося два дня назад в одном из кафе, излюбленном месте отдыха военных моряков, получивших увольнение. Развалившись в пластиковых креслах, два собеседника неторопливо тянули из высоких бокалов прохладительный напиток, бросая заинтересованные взгляды по сторонам. Нас самом деле каждый из них был напряжен, как взведенный спусковой механизм, и в любое мгновение ожидал появления людей из контрразведки. Здесь, в гуще народа, большая часть которого имела честь быть офицерами иранского флота, происходила встреча двух шпионов, агентов враждебной державы.
– Контрразведке что-то известно, – одетый в обычный европейский костюм мужчина, немолодой, лысеющий, выглядевши немного помятым, словно бы чем-то измученным, говорил на фарси, чтобы не привлекать внимания отдыхающих. Все, кто был рядом, наверняка бы насторожились, услышав английскую речь, благо очень многие из присутствующих быстро смогли бы ее опознать. – Боюсь, в скором времени вас могут арестовать, мой друг. И вы, конечно, понимаете, чем обернется для вас обвинение в шпионаже.
– Шайтан! – выругался капитан Хандан, который и был собеседником европейца, здесь известного под именем Салли Джонса. – Это смертная казнь, без всяких сомнений. Но что же делать? Вы предупредили меня, значит, вы может помочь?
– Разумеется, мой друг, – серьезно кивнул Джонс. – Вы и ваши люди сделали для нас столь многое, что мы не можем просто бросить вас. Вы оказали моей стране неоценимые услуги, и очень многие мои товарищи не простят себе, если вас казнят на главной площади Тегерана. У нас есть план, но действовать нужно быстро, ведь счет идет на дни или даже на часы.
Официально человек называвший себя Джонсом, которого в родной Америке, разумеется, знали совсем под другой фамилией, был работником небольшой фирмы, зарегистрированной в Европе и занимавшейся, помимо прочего, контрабандными поставками в Иран различной электроники и судовых двигателей. За такую деятельность его ожидало все в той же Америке весьма суровое наказание, но все это на самом деле являлось только прикрытием для главы разведывательной сети ЦРУ в Иране. Любые поставки запрещенного к экспорту в данную страну оборудования были санкционированы Лэнгли, чтобы расположить иранское руководство, не жаловавшее чужаков, тем более, американцев, к этому человеку.
И сейчас тот, кого в этой части света знали, как Салли Джонса, встречался с лучшим своим агентом, завербованным два года назад, и сейчас уже являвшимся руководителем группы информаторов, большая часть которых была военными моряками. Капитан Хандан, немногим посвященным сотрудникам американской разведки известный под псевдонимом Омар, исправно передавал своим заокеанским хозяевам весьма важную информацию, касающуюся военно-морских сил Ирана, но сейчас его карьере разведчика должен был придти конец. И дело было вовсе не в контрразведке, которая пока, скорее всего, даже не подозревала, что сразу несколько офицеров иранского флота, весьма высокопоставленных, занималась откровенным шпионажем. Так решили на самом верху, в центральном аппарате ЦРУ, и мотивы этого для Джонса были окутаны тайной.