День пришельца (сборник)
Шрифт:
– Просто ты дантистов боишься, – резонно заметил дед-бомж.
– Что значит боюсь?! – взъерепенился птеродактиль Ксенофонт. – Я тебе не фотомодель и не позволю себя уродовать! С лица воду не пить!
«Так то с лица, а тут с морды…» – подумал я, но благоразумно решил не озвучивать.
– А если не модель, тогда чего перед фотокамерой выпендриваешься? – спросил дед.
– Как это – чего?! Вот помру завтра, кто вспомнит, как пальцекрылые выглядели?
– Меньше мухоморов лопай, дольше проживёшь.
– Мухоморов
Чтобы меня не втянули в перепалку, я тактично опустил глаза и проверил, как получились снимки. Снимки вышли качественными, но кто поверит в подлинность фотографий, когда птеродактиль на них крутит кукиши? Дурдом полный…
– Ладно тебе, не обижайся, – пошёл на мировую дед. – На-ка, возьми шляпку мухомора, покушай. Красненькая, аппетитная, сама в рот просится!
Птеродактиль Ксенофонт рассерженно вырвал мухомор из руки деда-бомжа, запихнул в пасть и принялся сосредоточенно жевать. По тому, как калейдоскопически менялось настроение птеродактиля, я начал подозревать, что не всё так просто с мухоморами.
– Угощайся и ты.
Дед снова протянул мне мухомор.
– Спасибо, я недавно завтракал, – корректно отказался я.
– Тогда чего ты хочешь?
Дед исподлобья посмотрел на меня подслеповатыми глазами.
Оп-па, опаньки! Приехали! Вопросы начались по второму кругу. Маразм в деревне Бубякино не просто крепчал, штормил.
– Пятую ногу у Барбоса увидеть хочет! – подсказал птеродактиль Ксенофонт.
Бомж заперхал, захихикал, и птеродактиль затрясся на плече, роняя из пасти крошки мухомора.
– Ну ты, полегче! – возопил последний пальцекрылый. – Кайф не ломай!
– Он что хочет увидеть, – продолжая вздрагивать от смеха, спросил дед, – кончик или по самый локоть?
Давясь мухомором, загоготал непонятно чему и птеродактиль Ксенофонт.
– По… по… колено… – поправил он, и теперь они вместе дружно зареготали.
– Эт… эт, мил человек… – смахивая слезу, выдавил из себя дед-бомж, – ты не к нам… к Барбосу обращайся… Он тебе покажет… Пятую ногу… Может, и во всю длину…
– Но смотреть не советую! – предупредил птеродактиль Ксенофонт.
Я промолчал. Кузьминична предупреждала о том же.
– А ещё чего ты хочешь? – отсмеявшись, снова спросил меня дед.
– Ещё хочет узнать, что такое дрынобула, – сообщил птеродактиль Ксенофонт, не дав мне и рта открыть.
«Вещая птица, однако, этот птеродактиль, – только и подумал я. – Если, конечно, птеродактиля можно назвать птицей».
– Чавой? – недопонял бомж и приложил ладонь к уху. Старый дед, не только подслеповатый, но и глуховатый.
– Дрынобулой, говорю, интересуется! – гаркнул ему в ухо птеродактиль.
– А… –
– Нет! – снова гаркнул птеродактиль Ксенофонт. – Его интересует исключительно дрынобула!
По спине пробежал холодок, и я во все глаза уставился на птеродактиля. Глухота деда была более-менее объяснима, но птеродактиль в честь чего вдруг стал тугим на ухо? Мухоморов объелся или опять выпендривается?
– Жаль, что не дрынобула, – сокрушённо покачал головой дед и с сожалением посмотрел на меня. – Я бы многое мог о дрынобуле рассказать… Дрынобула – это да! Это вещь. Всем вещам вещь. Без неё никуда. Правильно я говорю? – обратился он к птеродактилю.
– Эт точно, – согласился птеродактиль Ксенофонт. – Куда ж без неё? Без дрынобулы и человек не человек, и аппарат не аппарат.
От их идиотского диалога, полунамёков и недосказанности у меня начала тихонько кружиться голова. Причём как-то странно: сама голова, то есть череп, вроде бы оставался на месте, зато мозги в черепной коробке начали колебаться вокруг вертикальной оси туда-сюда.
Пользуясь моментом, пока они беседовали друг с другом и не обращали на меня внимания, я начал тихонько отступать. Но не тут-то было.
– Ты куда?! – дурным голосом возопил птеродактиль Ксенофонт, заметив мой манёвр. – Якшаться с нами не желаешь?! Интеллигента из себя корчишь?! Укушу!!!
Он распахнул зубатую пасть во всю ширь и безумными глазами уставился на меня.
Я замер на месте.
– Да я так… Никуда не…
Дед достал из кузовка громадный мухомор, размял его в руке и залепил крошевом пасть птеродактиля.
– Помолчи, наркоман хренов, – урезонил он птеродактиля и посмотрел на меня. – Вот так с ним всегда. Нажрётся мухоморов, а потом рвётся всех кусать. Не пойму, как ему до сих пор зубы не повыбивали?
Птеродактиль возмущённо промычал набитой пастью, я тактично промолчал.
– Итак, чего ты ещё хочешь? – опять спросил бомж.
Он с прищуром смотрел на меня, и взгляд у него уже был не подслеповатый, как вначале, а острый и проницательный. Определённо, и со слухом у него всё в порядке.
Вещий птеродактиль хотел сообщить очередное моё желание, но из набитой мухомором пасти выдавилось лишь невразумительное мычание.
– Больше ничего… – промямлил я и снова принялся пятиться. – Извините, мне пора… Дела ждут…
– Пора, так пора, – пожал плечами дед. – Дела, так дела.
Птеродактиль Ксенофонт возмущённо захрипел, судорожно забил крыльями, замотал головой, разбрасывая из пасти крошево мухомора.
– До свиданья… – выдохнул я, пятясь всё быстрее.
– Бывай… Ежели мухоморчиков захочешь, заходи. Для дорогого гостя гостинчик всегда найдётся.