День расплаты

Тинсли Ребекка

— Сегодня утром у нее собеседование в Эй-би-си по поводу работы, — сказал Морис, записывая что-то на листе бумага. — У нее есть приятель, Скотт Бернс, который работает в отделении Эй-би-си в Вашингтоне. Может, он знает, где она находится. Вот его телефон. Давайте позвоним ему прямо сейчас! — предложил он, с сомнением взглянув на часы.

Пока Морис набирал номер, Дэвид нетерпеливо топтался возле его стола.

— Они говорят, что он скоро появится, — доложил Морис после короткого разговора с оператором коммутатора Эй-би-си. — Позвоните ему перед вылетом. — Он сел

и почесал подбородок, заросший седой щетиной. — Слушайте, а в полицию вы не сообщили?

— Они и так считают, что я поджег собственную лабораторию, — с отчаянием в голосе произнес Дэвид и выразительно посмотрел на часы, вспоминая, с каким скептицизмом отнеслась к нему полиция в Эли. — В любом случае, думаю, им будет слишком сложно во всем этом разобраться.

Морис понимающе кивнул.

— Вот как? Тогда хотя бы радуйтесь, что вы не ирландец. И вообще, полиция чересчур занята разборками с автомобилистами, которые гоняют со скоростью семьдесят пять миль в час. — Он посмотрел на настенные часы. — Вам пора.

Глава восемнадцатая

В то утро слух возник в пресс-службе банка, а к обеду пронесся по всем кабинетам «Броди Макклин» и достиг утлей Чарльза Рейвенскрофта. Вроде бы журналист из Би-би-си просил руководство банка прокомментировать историю, связанную с использованием департаментом финансирования промышленных корпораций внутренней служебной информации в корыстных целях.

Дожидаясь лифта, Чарльз смотрел на атриум и представлял, как полиция ведет Джеймса Мэлпаса в наручниках. Секретарши высыпят на балконы и будут выкрикивать проклятия в адрес ненавистного директора департамента, когда тот под конвоем пойдет мимо фонтанов. Чарльз наслаждался этой воображаемой картиной, пока поднимался на верхний этаж и шел по коридору, направляясь к председателю правления. Это была его последняя надежда перед завтрашним собранием. Стиснув зубы, он постучал в дверь кабинета сэра Энтони Брука.

— Ты необъективен, — огорченно сказал председатель.

В течение пяти минут Чарльз мягко, без всякого раздражения, объяснял причину своей обеспокоенности, но сэр Энтони, казалось, устал от этого разговора еще до того, как тот начался.

— Я никак не пойму твоей вендетты против Джеймса. Это самый способный финансист в Сити. — Брук сделал глоток чая. — И он провернул потрясающую сделку, обеспечив американцам захват «Мартиндейл».

Гениальный ход, Чарльз! Возможно, это не в твоем стиле, да и не в моем тоже, но операция блестящая!

Чарльз нервно заерзал в кресле, размышляя, как вытряхнуть из старика его самодовольство. Банк вот-вот попадет в руки к разбойнику, и все потому что Брук впал в маразм и не способен учуять коррупцию, хотя она прямо у него под носом. Но есть ли у Чарльза какие-нибудь доказательства, чтобы убедить председателя? Нет, только слухи, что Би-би-си собирается облить грязью банк «Броди Макклин».

— Я уже говорил об этом с Джеймсом, — продолжал председатель. — Первое, что он сделал утром, — пришел ко мне. Похоже, Би-би-си не располагает ничем, кроме жалких сплетен. Просто заскучавший журналист ищет материал.

—

И вы в это верите? — спросил Чарльз, так сильно поджав губы, что они побелели, словно у альпиниста, штурмующего вершину. На лице Брука не отразилось никаких эмоций. — С какой стати Би-би-си суетиться и что-то вынюхивать, если у них ничего нет?

— О чем ты говоришь, черт возьми? — угрожающе спросил Брук.

Не обращая внимания, Чарльз продолжал:

— Знаете, по поводу захвата тоже ходили слухи. Кое-кто в нашем банке утверждает, что Джеймс без всяких усилий скупил большие пакеты акций «Мартиндейл» и компании Стоуна.

— Ради Бога, Чарльз! — воскликнул Брук. — К чему ты клонишь?

— Я говорю, что Джеймс Мэлпас припрятывал акции на своих чертовых закодированных счетах, а потом пустил их в дело. Это называется использованием внутренней служебной информации в корыстных целях.

— Чарльз, у тебя предвзятое мнение, тебя мучает ревность, — спокойно возразил Брук, отодвинув в сторону рюмку с хересом, и на мгновение уставился в пространство. — Мне неприятно тебе об этом говорить, но я не могу понять, что с тобой произошло за последние несколько недель. Возможно, ты просто отстал от жизни. — Сэр Энтони начал просматривать бумаги, лежавшие у него на столе. — Если не возражаешь, я займусь делами.

После того, как его выставили за дверь, Чарльз Рейвенскрофт вернулся в свой кабинет, пылая от негодования. Он чуть не задохнулся от ярости, и ему пришлось выпить два стакана минеральной воды, прежде чем он смог нормально дышать. Затем он сел и провел рукой по своим белокурым волосам, приводя их в порядок. Когда сердце перестало колотиться так сильно, он вновь вышел в коридор и вызвал лифт. На сей раз он собирался спуститься вниз, в пресс-службу.

— Извините за беспокойство, — сказал он вежливо, заглянув в комнату, — не могли бы вы назвать имя того репортера из Би-би-си, который звонил утром.

В восемь утра Шарлотта позвонила таинственному незнакомцу из корпорации «ГТ».

— Что-то подсказывает мне, что не стоит с вами разговаривать, — сказала она вместо приветствия, — но любопытство меня победило.

— Я пытался предупредить вас насчет Карретты, — произнес тот, словно оправдываясь. — Я обзвонил все фирмы по прокату автомобилей, хотел оставить для вас записку, чтобы вы не ходили на встречу тем вечером. Но вашей фамилии ни в одной книге регистрации не оказалось. А я не смог придумать другого способа связаться с вами. Я не знал, с кем вы прилетите, поэтому не сумел остановить вас в аэропорту.

— Я приехала поездом, — резко сказала Шарлотта, постаравшись, чтобы по ее тону он понял, что она не верит ни единому его слову.

— О! — протянул он удивленно. — А я обзванивал фирмы по прокату, которые расположены в аэропорту… Знаете, я догадывался, что затевает Карретта; я имею в виду вашу встречу. Я слышал, как он говорил здесь об этом кое с кем. И я пытался вас предупредить. — Его голос звучал обеспокоенно.

«Чересчуробеспокоенно», — подумала Шарлотта.