День револьвера
Шрифт:
— Они приходят раз в неделю или две.
Я поспешно шагнул в сторону — Малкольм нес каменную скамейку, и хотя держал он её одной рукой, без видимых усилий, я вполне отчетливо представлял себе как вес, так и последствия падения этой доисторической мебели на что-нибудь вроде ступни. Однако демон остался стоять.
— Они?
— Темные твари. Порождения Дикой Магии по большей части, но есть среди них и те, кто приходит из Нижних Миров. В Запретных Землях граница тоньше, чем в прочих местах, хотя и здесь преодолеть её под силу лишь мелким сущностям.
— А-а-а…
— Говоря «мелкие», я подразумевал не размер, но величину. Разница между этими понятиями… — демон сделал паузу, пытаясь то ли припомнить, то ли придумать, в чем же заключена эта разница. И как объяснить её тупому смертному на понятном для того языке, — в энергетическом уровне.
— Понятно, — соврал я.
— Для большей наглядности можно сравнить их с грызунами, — сказал Малкольм. — Или насекомыми. Мелюзга, ютящаяся в щелях стены… которую не в силах преодолеть высшие.
— И Хвала Господу!
Некоторые следы когтей имели оплавленные края, словно бы их прочерчивали раскаленной добела сталью. Камень был покрыт сетью мелких трещин и частично выкрошился, оказавшись не в силах выдержать удар чудовищной силы.
И это сделали «тараканы и мыши»?! Я попытался представить себе кого-нибудь из тамошних «высших», например курицу… а затем до меня дошло, что рядом со мной стоит как раз один из этих самых «высших».
— Так вы, наверно, можете прихлопнуть этих тварей одним щелчком, так?
— Не совсем. Посвятив себя Господу, я отрекся, — демон выразительно постучал пальцем по обломку рога, — от чуждых ему сил. С тех пор я всецело полагаюсь на Него — и, как видите, долгие века Он хранил слугу своего.
— Надеюсь, одну-единственную ночь Он и нас заодно сохранит, — прошептал я. Малкольм выглядел спокойным и уверенным, так что вполне возможно, бояться и впрямь нечего. Но с другой стороны, эти следы в камне были очень большие и глубокие.
— Не сомневайтесь, — демон все-таки расслышал мой шепот. Или просто понял, о чем я думаю — задача невеликой сложности. — Сегодня ночью вам представится возможность убедиться в этом.
— Э-э… я бы предпочел поверить на слово.
Демон взглянул на меня с легкой улыбкой.
— Пойдемте в пещеру, друг мой. Солнце зашло.
— Ой.
Действительно, вокруг было уже темно. Еще минута-другая, не больше — и эта темень окончательно станет непроглядной для человеческих глаз…
…и тогда на охоту выйдут обладатели глаз нечеловеческих.
— Осторожней с порогом, — предупреждающе крикнул мне в спину Малкольм. — Он высокий.
— Ай… спасибо… я уже заметил.
— И потолок у входа низкий.
— Ой… это я тоже… понял.
Следующий десяток футов я преодолел без потерь, осторожно прощупывая носком сапога пол перед собой, а рукой — потолок над макушкой. Затем демон сдернул покрывало со светильника, и пещеру буквально залило светом. Именно так, залило — мягкое серебряное сияние заполнило собой все углы и щели, не оставив теням и тени шанса. Фокус, не виданный мной прежде, даже в исполнении эльмовых огней, любимой игрушки богачей.
— Так лучше, согласны? — Малкольм, наконец, поставил скамейку, затем подошел к входному камню. Теперь, когда я видел его целиком, воспоминание о «царапинах» заметно поблекло. Этот валун — а точнее, небольшую скалу — здешние любители поточить когти будут прокапывать с неделю, не меньше. Главное, чтобы демон его вообще с места сдвинул, озабоченно подумал я, и как раз в этот момент Малкольм закрыл свою «дверь». И снова, как и со скамейкой, — без всяких видимых усилий. Никаких тебе наваливаний плечом с «давай-давай!», никакого сопенья-пыхтенья от натуги. Демон просто уперся рукой в камень — и тот, почти беззвучно сдвинувшись на пару ярдов, наглухо перекрыл вход в пещеру.
Только сейчас я сообразил, откуда взялся тот высокий, стоивший мне отшибленного пальца, порог. Ну да, конечно же. Возьмите камень — небольшой, на пару фунтов — и подвигайте им взад-вперед по земле. Получится… правильно, борозда. Ну а теперь возьмите небольшую гранитную скалу и более мягкий камень в качестве земли.
— О, да, так — заметно лучше.
В следующий миг я очень четко расслышал звук удара, за которым последовало нечто вроде издевательского хохота — но громче и омерзительней. К счастью, на первые пару секунд я впал в ступор. Когда же способность рассуждать вернулась назад, она сразу же определила, что жуткие звуки доносятся из глубины пещеры.
Разумеется, это не значило, что их можно игнорировать.
— Что вы сотворили с Бараном?
— Ы-ы? — Толстяк, похоже, избавился от хрипоты. — Спроси, что эта скотина сделала со мной!
— Неужели обыграла в карты?
— Мул ударил его копытом, — сообщила китаянка. — Это было больно… наверно.
— Наверно! — взвился гоблин. — Да я сам чуть копыта не откинул!
— Ты не выглядишь настолько хрупким.
— Кажется, — шепнул я демону, глядя на замершего с разинутой пастью Толстяка, — она его уела.
— Один мой хороший друг, ставший, — Малкольм глянул на потолок, — святым, как-то сказал мне: глуп тот, кто спорит, ведь спор порождает не истину, а гнев и обиды. Тот же, кто спорит с женщиной, глупец втройне, ибо нет на свете занятия безнадежней.
— Угу, — кивнул я. — Мой отец говорит примерно то же. Правда, он совершенно «не тянет» на святого, зато в драке очень часто последним на ногах остается.
— Святой, о котором я веду речь, — демон снова посмотрел вверх, — тоже был далеко не голубиного нрава. Крестом разил врагов Господа… и своих, да и по части «живой воды» был достойным наследником святого Патрика.