День рождения
Шрифт:
– Галка, как говорят у нас некоторые иностранцы, «моя твоя понимай нет»!
– А я пока на них даже не смотрю. Может, это защитная реакция, знаю, что в меня влюбиться нельзя из-за глаза. Хорошо, когда не дразнят, как в детстве «косоглазая».
– Зря ты так думаешь, это раньше, до операции было заметно, а последние два года я, например, и не замечаю. Ты, подруга, очень даже симпатичная.
– Я присоединяюсь к мнению Мирки, считаю, что с верхней частью тела у тебя все в порядке, а вот с кривыми ножками надо еще поработать. Бери пример с меня. Я, когда хожу, носки, как балерина, выворачиваю, разрабатываю красивую походку.
– Инка молодец, следит за фигурой. Помните, когда мы всем классом ходили в Щербаковские бани, одна тетка в очереди сказала, что у нее ножки по форме напоминают бутылочки, я это запомнила.
– Вы как хотите, а мне все равно, какие у меня ножки! Я занята улучшением голоса. Хожу к одной бывшей певице, она ставит мне дыхание.
– Томочка, у тебя и так дивный голос. И личико симпатичное, а золотистая копна волос делает тебя похожей на героиню русских сказок. Не зря же Иван посадил тебя на первую
– Ну уж, Нонночка, и скажешь ты!
– Все, девчонки! Предлагаю стаканчиком оставшегося лимонада чокнуться за нас – умниц и красавиц, и спеть хором наш экзаменационный гимн. Я написала его крупно на тетрадном листе. Мелодия знакомая.
– А у кого слуха нет и голоса?
– У всех есть голос. Инка, пой, не выделяйся из коллектива!
Хороши весной в саду цветочки,Но плохи экзамены весной.Знаешь вечерочком, что сдавать утрочком,Сразу жизнь становится иной.Мое счастье где– то недалеко.Если вытащу я «тот» билет,На него широко, на него глубокоЯ тотчас сумею дать ответ.В нашей жизни всякое бывает.Если вытащу «не тот» билет,Ноги примерзают, пол весь уплывает,Тут нужна подсказка и совет.Мастерски подсказывать умеем.(Этим отличается наш класс.)Тут мы не робеем, тут мы не робеем,И азарт охватывает нас.Пальцы, наши ноги, наше телоБукву помогают написать.Действуем мы смело, действуем умело.Тут уж мы сумеем подсказать.– Напоследок предлагаю хором прокричать короткие эпиграммы, они помещены в конце журнала.
Первая – Комсомольцам:
Довольно жить нам двойкой, тройкой!Пора пятерки получать!Побольше думать и учиться,А каинов не воспитать!Вторая – ученицам 9 «А»:
С утра садимся мы за парты,Мы рады голову сломатьИ, презирая всех на свете,Орем: «Сорвем урок опять»!Третья – учителям:
О чем шумите вы, учителя?Пора понять, что мы не дети.Пора понять, что много бед на светеИ двойкой нас не испугать!Мы всё успели до шести часов: выпили, закусили, за собой убрали, обсудили кучу проблем, спели хором и сказали соло всё, что думали и писали в прошлом году, наметили кое-какие планы на этот год, а главное, еще раз убедились, какие мы дружные и активные, притом что бываем злыми и противными.
В поезде, собравшись в «могучую кучку» и заглядывая в страницу литературного журнала, мы громко запели «Былину об ученицах мудрых и глупых»:
Понастроено школ на Руси, понаделано.И не мало, а ровно полтысячи.В каждой школе по тысячи просвещаются.Среди тех просвещающихся есть и мы, три десяточка,Три десяточка девиц на подбор, все красивые юные девицы.Утром в школу приходят во лучшую, во храм всех премудростей долгих.А премудрости все крыты пылию, крыты пылию, плесенью, паутиною.А наукам тем девиц научивают девы старые, толстые,При расставании подруги дружно постановили: Олькин день рождения прошел отлично!
1956 год
Алтай
24.08. Полтора месяца назад мы с Ниной приехали в экспедицию в Камень-на-Оби. В управлении выяснилось, что в экспедиции есть только одно место. Мы тащили спички, кто где будет работать. Я вытащила горы, Нина – равнину. Ехать мне надо далеко и сложно, об этом предупредил начальник экспедиции. К тому же там ждут парня, так как работа предстоит физически тяжелая. Докажу, что я не хуже. По ужасной дороге я добралась до Барнаула. В 23 часа, чтобы убить время, пошла в кино, а после сеанса гуляла по темному городу. Наконец улеглась на скамейке перед зданием отделения милиции. Не страшно. «Моя милиция меня бережет». И правда, мент растолкал меня, сказал, что спать на лавках не положено. В Бийске на турбазе, где остановилась на ночлег, познакомилась с греком, симпатичным дядькой по имени Омирос – по-нашему, Гомер. Мы проговорили с ним до ночи, его жизнь меня просто потрясла. Буду рассказывать в институте о нем! Многое запомнила. Например, это:
«Греческие фашисты оказались сильней нас. Эти сволочи осмелели. Наших товарищей забирали прямо из дома, без суда сажали в тюрьмы и лагеря. Уходить в горы, как в войну, было глупо. Однажды пришли домой за мной и братом. Мать плакала, кричала, но нас увели. Девять месяцев меня держали в концентрационном лагере. Сейчас то время кажется сном. Трудно поверить, что это было. Голые камни в открытом море. Проволоки нет – зачем, все равно не убежать. И солнце, солнце с утра до вечера, никакой тени. Хочешь пить, а воду не дают, кормят соленой бурдой. Это, пожалуй, самое ужасное. Если просишь воду, они из шланга заливают ее прямо в горло.
Многие не выдерживали. Самое простое издевательство – иголки под ногти или ногти щипцами. Не стоит рассказов этот остров».
Я сидела с широко открытыми глазами. Вдруг заметила, что на правой руке у Гомера не было ногтей. Боже, ужас какой! И такое с ним происходило, когда я ходила в кино и ездила в пионерские лагеря.
28.08. Вернулась после путешествия в Аккем. Устала. Замерзла. Голодная. Мокрая. Довольная. Ноги и руки в ранах. Сидеть не могу, на лошади отбила зад. Хожу на полусогнутых. Сейчас лягу спать. Хорошо дома!
Нет, не уснула, вспоминаю тот день, когда мы должны были пройти тридцать километров. Дорога шла круто вверх, почти под углом 90°, под ногами лошадей только перекатываются камни. Моя лошадь все время спотыкается. В одном месте я лежу прямо на крупе, настолько резко пошел спуск. Непонятно, почему я не скатываюсь. Конечно, все-таки скатилась вместе с седлом на камень и больно ушибла бедро. Не проходит и тридцати минут, как мы переходим по валунам речку. Мальчишки предупреждают:
– Ольга, слезь, а то конь завалится!