День саранчи (сборник)
Шрифт:
– Я не очень часто хожу в театр, - начал оправдываться он, подвигая к ней печенье.
– У меня глаза болят от света.
Она засмеялась и взяла крекер.
– Я растолстею.
– Ну что вы.
– Говорят, в будущем году в моде будут полные женщины. Вы верите? Я - нет. Это просто Мей Уэст рекламируют.
Он согласился с ней.
Она говорила и говорила без конца - о себе и о киношных делах. Он смотрел на нее, но не слушал, и всякий раз, когда она повторяла вопрос, требовавший ответа, он молча
Руки начали беспокоить Гомера. Он тер их о ребро стола, чтобы успокоить зуд, но это только раздражало их. Когда он сцепил руки за спиной, напряжение стало невыносимым. Руки вспухли и горели. Под предлогом мытья посуды он сунул их в раковину под холодный кран.
Когда в дверях появился Гарри, Фей все еще говорила. Он бессильно прислонился к косяку. Нос у него был очень красен, но в лице - ни кровинки, и казалось, костюм стал ему велик. Тем не менее он улыбался.
К удивлению Гомера, они встретились как ни в чем не бывало.
– Ну как, пап, отошел?
– Бодр и весел, детка. Здоров, говорит, как бык, крепок, как дуб, и вообще молодец, как соленый огурец.
Его гнусавый выговор - в подражание прибауточнику из глухомани - вызвал у Гомера улыбку.
– Вы не хотите поесть?
– спросил он.
– Может быть, стакан молока?
– Да, перекусить бы не мешало.
Фей подвела его к столу. Он пытался скрыть свою слабость, карикатурно изобразив шаркающую походку негра.
Гомер открыл банку сардин и нарезал хлеба. Гарри с преувеличенной жадностью зачмокал губами, но ел медленно и с трудом.
– Жизнь! Лучше бы надо, да некуда, - сказал он, закончив.
Он развалился на стуле и выудил из жилетного кармана мятый
окурок сигары. Фей поднесла ему спичку, и он игриво пустил дым ей в лицо.
– Папа, пора идти, - сказала она.
– Сей момент, дочка.
– Он повернулся к Гомеру: - Знатный у вас домишко. Женат?
Фей попыталась его остановить:
– Па!
Он не обращал внимания.
– Холостой, э?
– Да.
– Ну-ну. Такой парень…
– Я сюда приехал подлечиться, - нашел нужным сообщить Гомер.
– Не отвечайте на его вопросы, - вмешалась Фей.
– Что ты, что ты, дочка. Я же по-доброму спрашиваю. Я ничего обидного не сказал.
Он все еще изъяснялся с преувеличенно деревенским выговором. Он плюнул воображаемой слюной в воображаемую плевательницу и сделал вид, что перекидывает табачную жвачку из-за щеки за щеку.
Гомеру эта пантомима показалась смешной.
– Одному, в таком большом доме… мне было бы скучно и жутко, - продолжал Гарри.
– Вас тут скука не заедает?
Гомер посмотрел на Фей, словно прося совета. Она досадливо нахмурилась.
– Нет, - сказал он, упреждая повторение неприятного вопроса.
– Нет? Ну, прекрасно.
Гарри пустил к потолку несколько колец дыма и критически наблюдал
– А вы не думали взять жильцов?
– спросил он.
– Каких-ни- будь симпатичных, уживчивых людей. И деньги лишние не помешают, и в доме будет уютней.
Гомер был возмущен, но под возмущением копошилась другая мысль - очень волнующая. Он не знал, что сказать.
Фей неправильно истолковала его замешательство.
– Па, кончай!
– прикрикнула она, не дав Гомеру ответить.
– Ты и так тут надоел.
– Уж и поболтать нельзя, - возразил он с невинным видом.
– Уж и язык нельзя почесать.
– Ну ладно, поднимайся, - отрезала она.
– Куда вам торопиться?
– сказал Гомер.
Он хотел добавить что-нибудь посильнее, но не отважился. Руки его оказались смелее. Когда Фей на прощание подала ему руку, его рука сжалась и не хотела отпускать.
Фей посмеялась этой теплой настойчивости.
– Миллион благодарностей, мистер Симпсон, - сказала она.
– Вы были очень добры. И за завтрак спасибо, и что папе помогли.
– Мы очень признательны, - подхватил Гарри.
– Вы сегодня сделали христианское дело. Господь вас вознаградит.
Он вдруг сделался очень набожным.
– Загляните к нам как-нибудь, - сказала Фей.
– Мы тут неподалеку, в меблированных комнатах Бернардино -это кварталах в пяти от каньона. Такой большой желтый дом.
Гарри встал, но вынужден был прислониться к столу, чтобы не упасть. Фей и Гомер взяли его под руки и вывели на улицу. Гомер поддерживал его, а Фей пошла, чтобы подогнать машину, стоявшую на другой стороне улицы.
– Мы совсем забыли про ваш заказ на «Волшебный растворитель», - сказал Гарри, - бесподобное и несравненное средство для полировки.
Гомер нашел доллар и сунул ему в руку. Гарри быстро спрятал деньги и принял деловитый вид.
– Товар я доставлю завтра.
– Да, пожалуйста, - сказал Гомер.
– Мне правда нужно средство для чистки серебра.
Гарри разозлился - ему было обидно, что этот тюфяк ему покровительствует. Он попытался восстановить подобающие, как ему казалось, взаимоотношения, отвесив иронический поклон, но не смог довести его до конца и начал мять себе кадык. Гомер помог ему влезть в машину, и он кулем опустился на сиденье рядом с Фей.
Машина тронулась. Фей оглянулась и помахала Гомеру, а Гарри даже не повернул головы.
Остаток дня Гомер провел в сломанном шезлонге. Ящерица сидела на кактусе, но он мало интересовался ее охотой. Мысли его были заняты руками. Они дрожали и дергались, словно им снились кошмары. Чтобы остановить их, он их сцепил. Пальцы переплелись, как бедра в миниатюре. Он растащил их и сел на руки.