День щекотуна

Annotation

"...
– Дядя Веня!
– похерила мои мыслительные изыски корчившая из себя недотрогу, - А это не моя бабушка пила виски с лосьоном и кумысом и кушала тушканчика с камбалою и горошницей..."

Исаченко Виталий Ильич

Исаченко Виталий Ильич

День щекотуна

Виталий

Д Е Н Ь Щ Е К О Т У Н А

1. Д о п о л д е н ь

В ту ночь я имел то антиотдыхновенно мелкий сон, то отвратительнейшую (вплоть до исте-е-ерики!) бессонницу... Откровенно говоря, к утру вымотался до изнеможения. Посему и поздний октябрьский рассвет меня ничуть не взбодрил, не обрадовал. Более того, предстоящий ненормированный рабочий день... Да провались все в тартарары!!! Глаз бы мой драгоценный и единственный на мир окружающий не зрил!!! Еще и (вдогруз к вышеозначенным обстоятельствам): понедельник, за окном липкий снегопад, кипяток(!) из горячей и холодной ветвей водопровода и... И-и-и... Жена-а-а(!!!), будь она неладна со своими изощренными до отвратительности капризами... Впила-ась(!), будто кактус в мою пушистую душу: пощекоти, мол, да пощекоти меня, Вениаминчик!..

– Сколько ж можно(?!), ненасытная, - озвучиваю вполне резонное недовольство, - Да я тебя, эталон наглости, помимо интима до четырнадцатикратности в неделю щекочу!!.. Мне силы-то на работу надобны?!! Или все без остатка на твое удовлетворение?!.. Я ж тебя вчера на ночь дважды изощренно отщекотал! А тебе ведом ущерб сей процедуры для моей легкоранимой психики?! А?!.. Чего застыла, взгляд потупя?!.. В глаз. В гла-а-аз(!!!) мой единственный смотри, склочница отстойная!! Да за еду-у-у(!!), которую ты - клуша беспонтовая - готовишь, тебя не то что щекотать... Обозрева-а-ать(!!!) твой гнусный облик, кулинарка бестолковая, тошне-ехонько...

– Козе-е-ел ты, Веня.., - затянула привычную песню Альбинка моя хитромудрая, - Живу, живу-у-у с тобою неприкаянной. Ни чувств, ни радости, ни обоня-яния-я-я!!.. Да чтоб тебя самого-о всю жизнь поголовно гомосексуалистические гомеопаты щекота-али-и-и!
– ну... о гомеопатии-то у моей супруженции, похоже, ни малейшего представления... Одно слово - невежда!

– Недомога-а-аю-ю, - как можно жалобнее простонал я, - Вкалываю от зари до зари, а потом еще эта треклятая, изнурительная и беспощадная бессонница!..

На службе щекочу, дома щекочу, на природу отдохнуть выберемся, и там то тебя, то твоих подружек с их хахалями щекоти!.. Осточерте-ели(!) эти групповухи в пух и прах до отвращения...

А эти твои подруги со своими ухажерами, если по сути... Отпетые халявщики! Хотя бы кто-нибудь хотя бы разок мизерно за мои потуги заплатил!.. Жмоты!

– С близких

– Ну и что-о?
– несколько стушевался я, - Сегодня - близкие, завтра - дальние, а то и вовсе...

– Что "вовсе"?
– пуще прежнего насупилась несносная, - Договаривай уж.

– И договорю, - твердо произнес я, - Сегодня - подруги, а завтра - врагини заклятые. Все течет, все изменяется. Нет в природе пожизненных подруг, а... А мужья пожизненные бывают! Отсюда, кто важней? Я или они?!

А я, между прочим, инвалид! У меня, между прочим, рука протезная и глаз полимерный!

– И что?
– потупя взор, промямлила Алька.

– А то-о!
– произнес я и... И не нашелся чем продолжить...

Подебатили мы с Альбинкой, подебатили, да и, облачившись в свою майорскую форму, отправился я на службу, демонстративно хлопнув входной дверью и вволю выматерившись шепотом...

На выходе из лифта мой мобильник сыграл "Марш воинственных лесбиянок".

– Ве-е-ень, - заканючила из телефона Альбинка, - Не обижа-а-айся, Ве-е-ень, на свою Толстопяточку!

– Да ла-адно, - подоттаял я душевно.

– Ве-ень, с Днем щекотуна-а!
– объявила супруга, - Позабыл, поди, про свой профессиональный праздник?!

– Позабыл, - признался я.

– А я тебе к вечеру поляну накрою!
– пообещала Альбинка, - Как там Куницын? Не заикается больше засранец об твоей отставке по инвалидности?

– Да он пошутил тогда, - заворачивая за угол своей девятиэтажки, успокоил я, - Кто ж меня отставит?! Да такого щекотуна днем с огнем не сыщешь!
– потешил я свое тщеславие, - Нет такого второго в природе! И это не я первым сказал, а наш бывший министр, категорично запретивший своим подручным даже заикаться о возможности моего увольнения по состоянию здоровья!

– Верю, целую, обожаю! До вечера!
– с придыханием проворковала Альбинка и, выдержав паузу, отключилась...

Кстати, состоял я на тот момент в качестве щекотуна в штате отдела экзотических пыток центрального аппарата МПАХа (Министерства пресечения антигосударственного хулиганства). Когда-то злые языки отсекли от аббревиатуры начальную букву, и иные несознательные граждане стали втихаря дразнить нашу структуру ПАХом.

Попервости-то мы выявляли этаких злоязычников и заманивали в наши застенки, где и задавали им зна-атную(!) трепку, прививая тем самым азы культурного поведения...

Позже же, осознав, что за внеурочные воспитательные мероприятия никто не собирается доплачивать, наши штатные правдоделы дружно наплевали на дразнильную братию, трезвомысленно рассудив: а какая, дескать, разница между МПАХом и ПАХом?!.. Односвойственно... И служить сразу же сделалось на чуть менее обременительно.

К слову, звались мы - представители пыточного ремесла - правдоделами потому, что на напряге психики и в поте лица добывали из подследственных твердолобо скрываемую ими криминальную правду-матушку...