День Шакала

Форсайт Фредерик

Поставив ногу на сиденье унитаза, он минут десять бесшумно расковыривал гипс, пока тот не начал отваливаться, обнажая ватные тампоны, благодаря которым создавалось впечатление сломанной лодыжки, уложенной в гипс.

Дочиста облупив гипс на ноге, он снова надел шелковый носок и узкий кожаный мокасин, примотанный пониже икры. Затем собрал обломки гипса, клочья ваты и отправил их в унитаз. Воду пришлось спускать два раза.

Он пристроил чемодан на крышке бачка, разложил стальные трубки с винтовочными частями между складками шинели, и чемодан постепенно заполнился доверху. Потом он затянул внутренние ремни, чтобы содержимое

не побрякивало, запер чемодан и выглянул из-за дверцы. Два человека стояли у раковин, и еще двое у писсуаров. Он вышел из кабинки, повернул к выходу и взбежал по ступенькам в главный вокзальный холл; вряд ли кто из бывших в туалете при всем желании успел бы его заметить.

Он не мог пойти обратно в камеру хранения целым и невредимым, только что выйдя оттуда калекой, и поэтому подозвал носильщика, объяснил ему, что торопится и хочет как можно быстрее обменять валюту, получить багаж и найти такси. Багажную квитанцию он сунул в руку носильщику вместе с тысячей лир, указав ему на камеру хранения. Он знаками объяснил, что пойдет к стойке обмена валюты менять свои английские фунты на лиры.

Итальянец радостно кивнул и отправился за багажом. Шакал обменял свои последние двадцать фунтов на итальянскую валюту, и в этот момент подоспел носильщик с вещами. Через две минуты Шакал был уже в такси, которое неслось в обгон прочих машин через площадь Герцога д'Аоста к отелю «Континенталь».

У приемного окошечка в роскошном парадном холле он сказал дежурному:

— У вас должен быть забронирован для меня номер. Фамилия — Дугган. Заказан по телефону из Лондона два дня назад.

К восьми Шакал не спеша побрился и принял душ у себя в номере. Впереди были коктейль, обед — и скорее в постель, потому что завтра, тринадцатого августа, предстоит тяжелый день.

13

— Ничего.

В кабинете Брина Томаса молодой инспектор захлопнул последнюю папку и перевел взгляд на шефа.

Его коллега закончил проверку с тем же результатом. Томас досмотрел свою долю минут пять назад; теперь он стоял у окна и глядел на огни машин, проносившихся в сумерках.

Голова его болела от табачного дыма и оттого, что приходилось весь вечер звонить и отвечать на звонки: уточнять данные на разных сомнительных лиц, зарегистрированных в отчетах и картотеках. Все было без толку. Либо человек на виду, либо за убийство французского президента явно не возьмется.

— Ладно, значит, на том и порешим, — твердо сказал он, повернувшись от окна. — Мы сделали все, что могли, и по нашим данным нет ни одной годной кандидатуры.

Молодые помощники собрали папки с материалами и направились к двери. Оба они были семейные, а один со дня на день ожидал рождения первенца. Он торопливо вышел, а другой задержался.

— Шеф, мне тут за проверкой пришла в голову одна мысль. Если среди англичан есть такой человек, то в Англии-то он как раз и не станет орудовать. Надо же ему где-нибудь иметь базу. Прибежище, что ли, место, куда вернуться. В своей-то стране такой человек, пожалуй, будет добропорядочным гражданином.

— Ну-ну, — сказал Томас, внимательно глядя на него.

— В общем, по-моему, такой преступник будет орудовать только за границей. Органам безопасности о нем знать неоткуда. Вот в разведке, может, что и слышали.

Томас поразмыслил, потом медленно покачал

головой.

— Забудь об этом, парень, и иди домой. Я напишу отчет.

Инспектор ушел, но оброненная им мысль крепко засела у Томаса в голове. Он мог хоть сейчас сесть и отчитаться. Нет, и все тут. Пустой номер. Материалы обследованы, и дело с концом. Но вдруг запрос из Франции имеет какие-то основания? Скорее всего, французы просто так дрожат и трясутся за жизнь своего драгоценного президента. Ну, а если не просто так? Если они и вправду набрели на еле заметный след, если и сами толком не знают, кого ищут, то им небось приходится наводить сейчас справки по всему свету. Сто против одного, что этого убийцы и в заводе нет, а если есть, то он родом из какой-нибудь страны, где политические убийства в обычае. Но что, если французы напали-таки на след? И если убийца все-таки англичанин или хотя бы родом из Англии?

Главному инспектору Брину Томасу до пенсии оставалось два года. Чтоб ненароком не оскандалиться под занавес, лучше выверить все. Томас снял трубку и назвал номер…

Двое мужчин встретились после восьми, чтобы распить бокал-другой в тихом кабачке у реки. Они поговорили о регби, и Томас заказал выпивку. Но Ллойд догадывался, что вряд ли сотрудник Особого отдела зазвал его в прибрежный кабачок, чтобы потолковать о спорте. К тому же до начала сезона оставалось еще два месяца. Бармен пододвинул к ним бокалы, они отпили по глотку, и Томас сделал головой знак в сторону террасы над причалом.

— Тут такое дело, дружище, — начал Томас. — Я подумал, может, ты пособишь.

— Что ж… если смогу, — отозвался Ллойд.

Томас рассказал про запрос из Парижа и про тщетные поиски по материалам уголовного архива Особого отдела.

— Мне пришло в голову, что если это не блеф и такой англичанин существует, то он скорее всего здесь, у нас, ни во что не замешан, понимаешь. Ему сподручнее орудовать только за границей. Но следы-то он оставлял, а значит, мог попасть на заметку Службе.

— Службе? — спокойно переспросил Ллойд.

— Ладно тебе, Барри. Мало ли что мы про кого знаем. — Томас говорил чуть слышно. — Как-никак я главный инспектор Особого отдела. Ты же не можешь таиться от всех на свете, верно?

Ллойд смотрел в бокал.

— Это что, официальный запрос?

— Нет, мне этого никто не поручал. Французский запрос тоже неофициальный, от Лебеля к Мэлинсону. Тот ничего не отыскал в Центральном архиве, так и сообщил французам, но все ж таки переговорил с Диксоном. А Диксон попросил меня проверить на скорую руку. Все втихую, понимаешь? Иногда приходится и так. Это дело тонкое. Чтоб не просочилось в прессу, туда-сюда. Скорее всего, мы Лебелю ничего не сможем подсказать. Я просто решил для очистки совести напоследок обратиться к тебе.

— Предполагают, что он охотится за де Голлем?

— Надо думать, что так, судя по характеру запроса. Но французы темнят. Очевидно, опасаются гласности.

— Очевидно. А почему бы им не связаться прямо с нами?

— Запрос об имени возможного убийцы поступил по прямому проводу, на высшем уровне. Лебель обратился лично к Мэлинсону. Должно быть, у французской разведки просто нет личных контактов с вашим сектором.

Если Ллойд и заметил намек на заведомо никудышные отношения между СДЕКЕ и Интеллидженс сервис, то виду не подал.