День совершенства
Шрифт:
— Что вы хотите сказать, — поинтересовался Чип, — говоря о моем «теперешнем состоянии»?
Какое-то время все молчали. Женщина кашлянула.
— Сейчас вы «нормализованы» — одурманены недавней лечебной корректировкой, — сказал Король.
Чип сидел тихо, повернув голову на голос Короля, ошарашенный показавшимся ему глупым высказыванием. Вникнув в смысл слов, он сказал:
— Я не нормализован и не одурманен.
— Но это действительно так, — возразил ему Король.
— Все Братство в таком состоянии, —
— Каждый, не вы один.
— Что представляет собой, по-вашему, лечебная процедура? — задал вопрос Король.
— Ну, вводят вакцины, энзимы, контрацептивы, иногда транквилизатор, — ответил Чип.
— Транквилизатор — всегда, — сказал Король. — А еще ЛПК, который снижает до минимума агрессивность, но при этом притупляет чувство радости, затормаживает восприятие, уничтожает все сколько-нибудь энергичные импульсы, вырабатываемые вашим мозгом.
— Кроме того, еще секс-депрессант, — сказала Снежинка.
— Да, и это тоже, — сказал Король. — Десять минут еженедельного механического секса — лишь малая толика того, что вы могли бы иметь.
— Я вам не верю, — сказал Чип. — Ни единому вашему слову.
Все, как один, стали убеждать его, что услышанное им — чистая правда.
— Вы занимаетесь генетикой, — сказал наконец Король. — Разве генная инженерия не этим занимается? Снятием агрессивности, контролем полового влечения, внедрением в сознание чувства долга, полезности, послушания и благодарности? Сейчас пока для этого служат «процедуры», а обеспечив всех одинаковым цветом кожи, ростом и весом, генетика займется тем, что сделает у всех и мысли одинаковыми.
— Процедуры нам помогают, — сказал Чип.
— Они помогают Уни, — сказала женщина с противоположной стороны стола.
— И поклонникам Вэня, запрограммировавшим Уни, — сказал Король. — Но не нам, во всяком случае они не столько нам помогают, сколько нас калечат. Они превращают нас в механизмы.
Чип отрицательно покачал головой, потом еще раз.
— Снежинка говорила нам, — это был спокойный и суховатый голос Тиши, который так соответствовал ее прозвищу, — что у вас аномальные склонности. Вы не замечали, что сильней всего они дают о себе знать перед очередной процедурой, а после нее сразу ослабевают?
Снежинка сказала:
— Я готова поспорить, что вы изготовили ту рамку перед процедурой, за день или за два, а ни днем или двумя позже.
Он на минуту задумался.
— Не помню, — сказал он, — но когда я был мальчиком и думал о выборе профессии, после процедуры мне это казалось глупостью и архаизмом, а накануне процедуры волновало.
— Вот об этом и речь, — сказал Король.
— Да, но это было нездоровое волнение!
— Оно было здоровое, — сказал Король, а с другой стороны стола
— Вы были живым, вы что-то чувствовали. Любое чувство здоровее, чем полное бесчувствие.
Он вспомнил ощущение своей вины, которое охватило его после случая с Карлом и которое он утаивал от наставников. Он кивнул.
— Да, — сказал он, — так могло быть. — Он поворачивал голову к Королю, к женщине, к Леопарду и Снежинке, жалея, что глаза его завязаны и он не может взглянуть на них. — Но я не понимаю, — сказал он, — вы-то получаете процедуры или нет? Тогда вы…
— Мы получаем редуцированные дозы, — сказала Снежинка.
— Да, мы получаем лечебные процедуры, — сказал Король, — но мы научились нейтрализовывать некоторые компоненты инъекций, потому мы не совсем механизмы, которыми нас считает Уни.
— Это как раз то, что мы и вам предлагаем, — сказала Снежинка. — Так можно больше видеть и больше чувствовать, больше делать и доводить дело до конца.
— Но и бывать несчастливым; скажи ему и об этом. — Голос был новый, мягкий, но отчетливый, голос другой молодой женщины. Она сидела с противоположной стороны стола, левее, ближе к Королю.
— Это не совсем так, — сказала Снежинка.
— Нет, так, — возразил тот же четкий, почти девичий голос. «Ей не более двадцати», — подумалось Чипу. — Настанет день, когда вы возненавидите Христа, Маркса, Вуда и Вэня, — сказала она. — Настанет день, когда вы захотите поджечь Уни. Настанет день, когда вам захочется сорвать с руки браслет и сбежать в горы к неизлечимым. Только для того, чтобы делать то, что вам хочется, иметь возможность выбора и жить своей собственной жизнью.
— Маттиола! — попыталась остановить ее Снежинка.
— Настанет день, когда вы возненавидите нас, — продолжала Маттиола, — за ваше пробуждение, за то, что мы помешали делать из вас механизм. Вселенная — дом для машин, а люди в ней — пришельцы.
— Маттиола, — вновь сказала Снежинка, — мы же хотим, чтобы Чип присоединился к нам. Зачем сразу его отпугивать? — Чипу же она сказала: — Маттиола по-настоящему аномальна.
— В словах Маттиолы есть много правды, — сказал Король. — Я полагаю, у каждого из нас бывают моменты, когда мы жалеем, что нет места, куда можно было бы уйти, поселения или колонии, где мы могли бы быть себе хозяевами.
— Только не я, — сказала Снежинка.
— И поскольку такого места нет, — продолжал Король, — мы иной раз чувствуем себя несчастными. Не ты, Снежинка, я знаю; ты — редкое исключение. Но обычно способность чувствовать счастье означает также и способность быть несчастным. Но, как сказала Пташка, любое чувство лучше и здоровей, чем полное его отсутствие; и моменты, когда чувствуешь себя несчастным, в самом деле не столь уж часты.
— Нет, часты, — сказала Маттиола.