День совершенства
Шрифт:
Другой эскалатор уже убирали в подземную шахту, а обслуженный им самолет рулил ко взлетной полосе. Это был рейс 8.10 на Чи, вспомнилось Чипу.
Он опустился на одно колено и положил сумку и ключ на бетон и прикинулся поправляющим бах ил у. В зале ожидания все будут наблюдать за самолетом на Чи, будут смотреть, как он взлетает — в тот самый момент он и вступит на эскалатор. Оранжевые ноги прошуршали позади него — какой-то номер шел по направлению к ангару. Он снял бахил у и надел снова, следя за самолетом,
Вот он начал стремительный разбег. Чип подобрал свою сумку и ключ, встал и пошел. Его нервировала яркость все заливавшего света, но он сказал себе, что никто за ним не наблюдает, а все следят за самолетом. Он пошел вверх по эскалатору трапа, а пройти мимо сканера помогла стоявшая рядом тележка, она оправдывала его неловкость. Теперь он встал на ступеньку, и эскалатор понес его вверх. Он крепко прижимал к себе паплоновый сверток и гаечный ключ, быстро приближаясь к раскрытой двери самолета. С эскалатора он вошел в салон.
Двое номеров были заняты с раздатчиками пищи. Они посмотрели на него, и он кивнул им. Те молча ему ответили. По проходу он направился к туалету.
Вошел в душевую, оставив дверь открытой, и положил сверток на пол. Повернулся к раковине и постучал по кранам ключом. Опустившись на колени, постучал и по сточной трубе. Раздвинул губки ключа и наложил их на трубу.
Он услышал, как остановился эскалатор, как затем снова заработал. Он нагнулся и высунулся из двери. Номеры в оранжевом ушли.
Он положил на пол ключ, встал, закрыл дверь и расстегнул оранжевый балахон. Снял его, сложил по длине и скатал в компактный рулон, как мог туго. Встав на колени, раскрыл сумку, затолкал в нее балахон, сложил желтый паплон и сунул туда же. Снял бахилы с сандалий и тоже упрятал в сумку. Засунул туда и ключ. Наконец закрыл сумку и натянул верхний клапан.
С сумкой на плече он помыл руки и лицо холодной водой. Сердце его быстро колотилось, но чувствовал он себя хорошо, с волнением ощущая, что живет. Посмотрел в зеркало на свое разноглазое лицо. Война Уни!
Он услышал голоса номеров, поднимавшихся на борт самолета. Стоя у раковины, он вытирал свои давно сухие руки.
Дверь открылась, и вошел мальчуган лет десяти.
— Привет, — сказал Чип, вытирая руки. — Хорошо провел время?
— Да, — сказал мальчик.
Чип бросил в мусоросборник полотенце.
— В первый раз летишь?
— Нет, — сказал мальчик, раскрывая свой балахончик. — Я уже много раз летал. — Он присел на один из унитазов.
— В салоне увидимся, — сказал Чип и вышел.
Самолет уже был заполнен почти на треть, номеры продолжали входить. Он занял ближайшее свободное кресло, проверил сумку — надежно ли та закрыта — и поставил рядом.
То же самое произойдет и в другом конце рейса. Когда все начнут покидать самолет, он пройдет в туалетную, чтобы
— Как странно, — сказала женщина в соседнем кресле.
Чип повернулся к ней.
Она смотрела в хвостовую часть салона.
— Вон тому номеру не хватило места, — сказала она.
Номер медленно шел по проходу, глядя то направо, то налево. Все кресла были заняты. Пассажиры озирались по сторонам, пытаясь как-то помочь брату.
— Одно еще должно быть, — сказал Чип, подымаясь со своего кресла и ища взглядом свободное. — Уни не мог допустить ошибку.
— Но ведь нету, — сказала женщина. — Все места заняты.
Все наперебой заговорили. Свободного места действительно не было. Какая-то женщина взяла с кресла девочку, пересадила ее к себе на колени и позвала оставшегося без места.
Самолет тронулся на рулежку, вспыхнули экраны ТВ и стали показывать передачу о географии Афра и его ресурсах.
Чип старался сосредоточить внимание на передаче, полагая, что сможет почерпнуть полезную для себя информацию, но не получалось. Если его теперь найдут и «вылечат», он уже больше никогда не вернется к жизни. На сей раз Уни обеспечит ему покой, и никакого тайного значения он, Чип, не усмотрит в тысяче листьев на тысяче мокрых камней.
В '14509 Чип прибыл в ноль двадцать. Он был бодр — по времени США была середина Дня.
Первым делом он пошел в музей Пред-У, потом — на станцию проката велосипедов, ближайшую к корпусу Р51. После этого он дважды зашел на станцию и по одному разу в столовую Р51 и в центр снабжения.
В три часа утра он вошел в комнату Маттиолы. Он смотрел на нее, освещая карманным фонарем; смотрел на ее щеку, на ее шею, темную руку на подушке. Затем прошел к письменному столу и зажег свет.
— Анна, — произнес он, стоя у изножья кровати. — Анна, тебе надо вставать.
Она что-то пробормотала.
— Ты сейчас же должна встать, Анна, — сказал он. — Давай, поднимайся.
Она приподнялась, заслонив рукой глаза, что-то жалобное бормоча. Сев, она убрала с глаз руку и уставилась на него; узнала, смущенно нахмурилась.
— Анна, я хочу, чтобы мы с тобой поехали покататься на велосипедах, — сказал Чип. — Для тебя тоже есть. Ты не должна ни громко разговаривать, ни звать на помощь.