День совершенства
Шрифт:
Втроем они говорили, завтракали и еще говорили. Они запросили разрешение на разговор с его сестрой Пиис в Евре и получили его. Поговорили с ней, с ее мужем Карлом, с ее десятилетним сыном Бобом и восьмилетней дочкой Айин. Затем, по предложению Чипа, отправились в Музей Достижений Братства.
После ленча он три часа проспал, и после этого все поехали в Сад Развлечений. Отец стал играть в волейбол, а они с матерью сидели и смотрели.
— Ты опять болен? — спросила мать.
— Нет, — он взглянул
Она пристально посмотрела на него. Теперь ей было пятьдесят семь, голова поседела, загорелая кожа покрылась морщинами.
— Ты все о чем-то думаешь, — сказала она. — Весь день.
— Я здоров, — ответил он. — Ну, пожалуйста. Ты — моя мать, поверь мне.
Она с тревогой заглянула ему в глаза.
— Я здоров, — повторил он.
Немного погодя она сказала:
— Ну и ладно.
Любовь к ней внезапно наполнила его. Любовь и благодарность и какое-то мальчишеское чувство тождественности с ней. Он погладил мать по плечу и поцеловал в щеку.
— Я люблю тебя, Сузу, — сказал он.
Она рассмеялась.
— Слава Христу и Вэню, — сказала она, — какая у тебя память!
— Оттого, что я здоров, — сказал он. — Запомни это, ладно? Я здоров и счастлив. Хочу, чтобы ты хорошенько это запомнила.
— Почему?
— Потому, — не стал уточнять он.
Чип сказал, что его самолет улетает в восемь.
— Мы попрощаемся в автопорту, — сказал он. — В аэропорту будет полно народу.
Отец высказал было желание проводить сына до самолета, но мать отказалась. Они останутся в '334 — она устала.
В семь тридцать он расцеловал их на прощанье — отца и мать, а ей на ухо шепнул: «Запомни», — и сел в машину, направлявшуюся в аэропорт '71330. Сканер, когда он его коснулся, ответил «Можно».
Зал ожидания был переполнен даже больше, чем он предполагал. Номеры в белых, желтых и голубых балахонах ходили, стояли, сидели, ждали в очереди — одни с сумками, другие без ничего. Несколько номеров в оранжевом прохаживались среди публики.
Он посмотрел на расписание: посадка на самолет, отлетающий в 8.20 рейсом на '14510, будет производиться через проход номер 2.
Номеры там уже выстроились в очередь, за стеклом витрины самолет, покачиваясь, подруливал к эскалатору. Открылась дверь, вышел один номер, за ним второй.
Чип проложил себе путь через толпу к вращающейся двери в стороне от главного входа, имитироал отметку у сканера и проскочил через дверь — в склад, где рядами стояли под яркими лампами решетчатые ящики и картонные коробки, похожие на банки данных Уни. Он снял с плеча свою сумку и запихнул ее между коробкой и стеной.
Он «нормально» шагал вперед. Тележка со стальными
Чип кивнул в ответ и зашагал дальше, глядя на номера, толкавшего тележку под широко распахнутый портал, и далее, на залитое ярким светом поле.
Он пошел туда, откуда вышел номер — в помещение, где номеры в оранжевом ставили стальные фляги на транспортер моечной машины и наполняли чистые фляги кокой и дымящимся чаем из кранов огромных котлов. Он все шел и шел.
Он снова обманул сканеры и вошел в комнату, где на крючках висели обычные балахоны, а двое номеров снимали с себя оранжевые.
— Привет, — сказал он.
— Привет, — отозвались они.
Он подошел к стенному шкафу и отодвинул дверцу на всю ширину. Там стоял электрополотер и бутылки с зеленой жидкостью.
— Где тут у вас одежка? — спросил он.
— Вон там, — сказал один из номеров, кивком показав на другой шкаф.
Чип подошел и открыл его. На полках лежали оранжевые балахоны, оранжевые бахилы, оранжевые рукавицы.
— Вы откуда здесь? — спросил номер.
— Из РУС 50937, — сказал он, забирая балахон и пару бахил. — Мы у себя держали балахоны внутри.
— Им и положено быть внутри, — сказал номер, застегивая белый балахон.
— Я бывала в Русе, — сказала другой номер — женщина. — Меня два раза туда назначали — первый раз на четыре года, потом еще раз на три.
Он тянул время, надевая на сандалии бахилы; закончил с ними, когда номеры бросили свои использованные балахоны в мусоросборник и вышли из подсобного помещения.
Он надел оранжевый балахон поверх своего белого и застегнул его до горла так, что белый стал совсем не виден. Оранжевые балахоны были тяжелей обычных, и у них были добавочные карманы.
Он заглянул в другие шкафы, нашел разводной гаечный ключ и подходящего размера кусок желтого паплона.
Потом воротился туда, где спрятал свою сумку, вынул ее и завернул в паплон. Его толкнула вращающаяся дверь.
— Простите — сказал вошедший номер. — Я вас не ушиб?
— Нет, — ответил Чип, держа сверток с сумкой.
Номер в оранжевом пошел своей дорогой.
Чип немного обождал, наблюдая за ним, затем взял сверток под левую руку и вынул из кармана гаечный ключ. Он держал его в правой руке, как ему представлялось, нормально, чтобы все выглядело естественно.
Он пошел следом за ушедшим номером, затем повернул и направился к порталу, через который вышел на летное поле.
Эскалатор трапа, прислоненный к фюзеляжу самолета у выхода номер 2, был пуст. Тележка, по-видимому одна из тех, что он видел, когда их катили, стояла у подножия трапа, рядом со сканером.