Денежное обращение в эпоху перемен

Юровицкий Владимир Михайлович

– Простите, я действительно увлекся и забыл, что я не в университете. Конечно, посмотришь на одного – вроде бездельник и пустой человек. А, может, он в это время обдумывает новый и необычайный роман, разрабатывает небывалое изобретение, создает новую теорию относительности. Как определить «работает» человек или нет? Нет такого способа. Ведь другой «работает», а фактический бездельник. А другой бездельник, а для всех втайне пишет стихи, и через двадцать лет «безделья» появляются сонеты Петрарки. Никто не может оценить «пользу» человека при его жизни. По крайней мере бесполезность человека. Всякий человек имеет право жить. Имеет право дышать, пить, питаться, иметь жилище. И многое-многое

другое. Всякий. Никому не дано права отказывать в этом человеку. Но как, скажите, осуществить человеку это право, если все за деньги и без денег невозможно.

– Значит тем, у кого их нет, дать.

– Дать бедным. Унизить, на тебе, беднячок. Но почему он «беднячок»? Ведь все богатства Земли и всей Солнечной системы принадлежат также и ему, на все ресурсы сырья, жизни и прочего, на чем основано богатство тех, кто все это эксплуатирует, бедняк имеет такое же право. Почему он должен получать подачку? И, наконец, кто определит, кто бедняк, а кто богач? У одного может быть целый родовой замок, а он помирает с голоду, потому что у него нет денег, чтобы купить еды. Другой ничего не имеет, но у него есть крошечный садик, он дает ему кусок хлеба, и он считает себя богачом. Поверьте, все системы, а их в истории было множество, определения бедных неизбежно приводили к унижениям людей, обману, подлости, преступлениям, пусть мелким, но терзающим человека. Это не выход.

– Тогда я, право же, не знаю.

– Малыш, это центральный вопрос всей социологии, над которым она билась столетия, – Томас Мор, Фурье, Маркс и десятки, тысячи других социологов бились в попытках совместить деньги с правом человека на жизнь. Если оставить деньги, значит, отменить право на жизнь либо заменить его милостью на жизнь. Таков был ответ капиталистов. Если поставить во главу угла право на жизнь, то надо отменить деньги – таков был ответ людей, для которых гуманизм был дороже всего, коммунистов. Но, увы, этот гуманизм сразу же оборачивался расстройством механизма производства и фактически оказывался антигуманным, как и ответ капиталистов. Это трагедия, малыш. Если бы ты знал, а ты еще это узнаешь, сколько людей погибло, отстаивая право на жизнь и отстаивая механизм денег. Это трагичнейшие страницы человеческой истории. И это невыдуманные трагедии. Ведь деньги – это право на развитие общества. Право человека на жизнь стояло в вопиющем противоречии с правом на жизнь общества. И потому мы не должны осуждать наших предков, они принесли неисчислимые жертвы, становясь по одну или другую сторону этой баррикады прав. И, увы, в то время просто не было механизма, который бы смог разрешить это противоречие. Не было прежде всего необходимых технических средств. А теперь мы смогли разрешить это противоречие. Само собой, что техника отнюдь не все, нужны еще определенные социальные структуры. Но ведь ты сам поймешь, что любые социальные структуры бесполезны, если нет соответствующей техники. Пока нет ракетной техники, никакая организационная структура сама по себе не способна к освоению космоса.

А эта техника – вот этот маленький приборчик.

И дядя Сайрус показал на прибор в виде часов на руке. Я сразу же узнал, это был кассатор. У меня тоже есть свой кассатор, только другой формы. Но он хранится у мамы. И у мамы, и у папы, и у Ивонны, и у Саши, у всех был свой кассатор. Это я уже знал почти с тех пор, как начал говорить.

– Правда, к нему еще надо добавить ЭВМ, банковские ЭВМ.

– А как он работает?

– Ты знаешь свою стипендию, малыш?

– Да, один денек в сутки.

– Вот видишь. День прожил, тебе записали один денек. Поэтому и сама денежная единица называется «денек». Год – 365 деньков. И так

всем, всем без исключения людям, где бы они ни были, какие бы должности ни исполняли. Кассатор – это всего лишь электронные часы. Они отсчитывают время твоей жизни, превращая его в деньги. И никто никаким иным образом не способен создать ни одного денька. Все, абсолютно все функционирующие в обществе деньки – это сутки чьего-то существования.

Этим самым и решены одновременно две проблемы – проблема эмиссии денег и проблема права на жизнь.

– А когда покупаешь что-нибудь, то подсоединяешь свой кассатор к кассатору продавца, набираешь на клавиатуре сумму, и она списывается с твоего кассатора в кассатор продавца.

– Совершенно верно, малыш. Нынче деньги не имеют бумажного выражения, они электронные.

– А вот еще, дядя Сайрус. Иногда мама вставляет кассаторы в телефон и набирает какой-то номер. Что это такое?

– А это она соединяется со своим банком и переписывает с кассатора все проведенные за день или неделю финансовые операции в банковскую ЭВМ своего банка на соответствующий счет. Номер счета можно прочесть на самом кассаторе.

– А можно подделать кассатор?

– Нет. Вот здесь, в углу, ты видишь, маленькая точка. Это специальный кристалл, который получается под давлением нескольких сотен тысяч атмосфер в сложной установке, имеющейся в одном экземпляре в Центральном банке Системы. В ультрафиолетовых лучах кристалл имеет такой спектр, который нельзя ни с чем спутать. Создать этот кристалл никакой злоумышленник не способен. Это стоит безумно дорого.

– А если украсть чужой кассатор?

– Потерпевший сразу же заявит в банк. И сразу же во всех банках будут стеречь этот номер. Если преступник осуществит покупку по чужому кассатору даже одного пирожка, то очень скоро станет известно, и где он покупал, и в какое время, он будет постоянно оставлять следы. Обнаружить его будет несложно.

Самое главное, деньги потеряли анонимность. Раньше говорили – «деньги не пахнут». Теперь деньги стали «пахнуть», «пахнуть» своим владельцем.

Конечно, если вы придете ко мне в банк и спросите, сколько денег лежит на счете Иванова, я вам не скажу. Тайна счета священна. Но если мне прикажет суд, я выложу всю финансовую информацию об Иванове, и сразу станет ясно, где он брал деньги, у кого, когда и т. д. Финансовые преступления стали почти невозможны. И я, как банкир, могу сказать, что за несколько лет я встречался буквально с несколькими случаями, и то это было скорее баловство, чем что-то серьезное.

Ведь именно анонимность бумажных, и золотых тоже, денег была питательной средой экономической преступности. А как только всякий денек приобрел свое имя, так она попросту исчезла. Но кроме того, отрицание права человека на существование являлось моральным оправданием преступности. Теперь, когда право на существование воплощено в социальной стипендии, это моральное оправдание полностью исчезло.

Вот таким образом удалось одновременно решить сразу несколько проблем – совместить право на жизнь с правом на развитие общества, решить проблему эмиссии денег и уничтожить всю основу экономической преступности.

– Дядя Сайрус, вы говорили, что раньше деньги обесценивались. А сейчас это возможно?

– Это интереснейший вопрос, и над ним нашим финансистам пришлось попотеть. И решение оказалось ужасно простым. У нас в Солнечной системе есть высшее должностное лицо. Это Президент Высшего Совета Солнечной системы.

– О, я знаю, – воскликнул я. – Это Сикст Иванович Корзухин. Помнишь, мамочка, как мы были у него в гостях?

– О, я вам завидую. К сожалению, я не имел чести быть ему представленным лично.