Денежный семестр
Шрифт:
— Но не систему «Виндоуз»! И опыта работы у меня нет.
— Наберешься на месте. Человек, разобравшийся в алгебре, программирование осилит шутя.
С этим утверждением я была согласна и потому предпочла придраться к другому:
— Мне, к сожалению, слегка за двадцать пять…
— По виду не догадаешься, — отрезала Даша.
— А… а энергичный? — все слабее протестовала я. — И разговорный английский?
— Все это — несущественные мелочи. Главное — в основном это просто твой портрет. И оплата по договоренности. Значит, очень высокая. А тебе как раз нужны деньги. На банкет после защиты.
— По договоренности — не значит «высокая». Это значит — как договоришься. По-твоему, я как
Мой вопрос осадил Дашу на полном скаку.
— Да, пожалуй… ты вряд ли договоришься на нормальную сумму… вот обидно-то! Ведь в остальном — ну вылитая ты…
И она сочувственно обняла меня за плечи. Таким образом, двенадцатый способ обогащения отпал.
Что интересно, на тринадцатый и четырнадцатый меня тоже подвигла бесплатная газета. Вообще, эти полиграфические шедевры стали в последнее время моим любимым чтением. Жизнь какая-то пошла тяжелая, политические и экономические новости в основном печальны, а тут такой простор для смеха. Я смело могла приниматься за любой раздел, будучи уверена, что уже через две минуты захохочу. А смех, говорят, заменяет сметану. Согласитесь, удивительная экономия! Учитывая стоимость молочных продуктов, очевидно, что обогащение по способу номер тринадцать на сметане проходит невероятными темпами!
Особенно я любила развлекаться газетами во время контрольных работ. Студенты пишут, а я приглядываю за ними вполглаза и сдавленно хихикаю. Не знаю, что они обо мне при этом думают, и, пожалуй, рада, что не знаю. Честное слово, я вовсе не хочу над ними издеваться и предпочла бы хихикать незаметно, но как удержаться, обнаружив, например, рекламу «Русские народные пиявки»? Стоит вдуматься в это словосочетание, и заряд веселья обеспечен на целый день.
Впрочем, наибольшей моей любовью пользуется раздел с объявлениями колдунов. «Приходи ко мне, иначе ты можешь совершить жестокую ошибку, о которой будешь потом жалеть всю свою жизнь! Дорогой, ты самый лучший, раз ты пока еще не оставил семью…» После «пока еще не оставил» я уже начинаю стонать от восторга, как мой попугайчик во время пения Марусина. А ведь это всего-навсего пишет колдунья ограниченного действия, занимающаяся исключительно «реабилитацией мужчины и женщины». Дальше будет лучше! «Я изменяю ваши судьбы! Архетипы приходят из бездн бессознательного. Невежественные люди называют их эгрегорами». Как приятно узнать, что я не невежественна и эгрегорами в жизни никого не называла. «Некоторые считают, что умение ходить по стеклам решает все проблемы в жизни…» Хотела бы я познакомиться с этими некоторыми, интересная у них, должно быть, жизнь. «Он поговорил со мной — а у меня камни из желчного пузыря на третий день вышли…» «Вам откроются тайны ясновидения и эротического гипноза…» «Консультации по вопросам бизнеса, здоровья, сельского хозяйства и кинологии…» «Баба Анюта мне ровно сестра…» А вот и описание младенца, говорящего «баба» и указывающего на обложку новой книги бабы Анюты… Любопытно, будь книжка старой, умный ребенок стал бы на нее указывать? «Прилепил я портрет целительницы на спину, и все болезни как рукой сняло…» «Излечение алкоголизма по фотографии без ведома пациента…»
Как раз последнее объявление и навело меня на мысль о способе обогащения номер четырнадцать. Глядя на пыхтящих над заданием студентов, я так и узрела на первой полосе газет собственное изображение с красочной надписью: «Обучение высшей математике по фотографии без ведома обучаемого». И — толпы заботливых родителей, несущих мне фотографии своих чад вместе с приличествующей платой, а впереди — кто же как не мать моего незабвенного Кубикова! И вот я собираю полные залы… благодарные пациенты рассказывают со слезами на глазах: «Вчера мой сын не умел сложить два и два, а сегодня легко берет интегралы».
Не знаю, что меня остановило. Скорее всего, старомодное воспитание. В результате на практике я почему-то упорно применяла способ обогащения номер пятнадцать, теоретически очень эффективный, а реально приносящий весьма странные плоды.
Способ состоял в следующем. Если, например, после работы я намеревалась пойти в театр или в Математический институт, в перерыве мне вроде бы следовало поесть. Поэтому я заходила в кафе, внимательно изучала цены, прикидывала стоимость обеда и, придя к выводу, что все невыносимо дорого, с достоинством удалялась.
Итак, мною была сэкономлена определенная сумма. Подобную процедуру я повторяла по несколько раз, причем, разумеется, сэкономленные средства складывались. Таким образом, за вечер мне случалось сэкономить до половины зарплаты. В результате я чувствовала себя вправе что-нибудь истратить и покупала очередные билеты в Мариинку, в связи с чем денег в кошельке становилось не больше, а меньше. Но ведь главное — ощущение, правда? Я ощущала себя изрядно обогатившейся.
Если вас интересует, откуда в моем кошельке взялись-таки деньги, спешу вас порадовать — мне выдали мою магнитную карту. А магнитную карту коллеги — нет. Хотелось верить, что по возвращении из Штатов коллега мне все-таки заплатит.
Между тем день защиты все приближался. Проблемы нарастали, словно снежный ком. Во-первых, у меня все еще не было справки о сдаче кандидатского минимума. Остальные документы были, а справку мстительная дама из отдела аспирантуры упорно отказывалась выдавать. Это мне-то, сумевшей для одной из бумаг вызнать таинственный код, которым следовало оную бумагу пометить!.. Код этот я выспрашивала долгие недели, его никто не помнил, меня посылали из кабинета в кабинет, пока не выяснилось, что всего-то дел — написать «OKJTO СОРТО 2068379 1140 ОКОНХ СООГТУ 92102 3905». Не запомнить такой мелочи — даже смешно!
Второй проблемой стал банкет. Деньги на проведение последнего я заняла у Игоря, оптимистично утверждающего, что мне вот-вот придут доллары за статью, с них-то я и отдам долги. Место банкета было определено однозначно — это Математический институт, где мне предстояло защищаться. Что касается меню, то я, учитывая материальные трудности, ограничилась бы если не тремя корочками хлебца, то чем-то легким. Но моя радушная мама встала стеной и заявила, что голодным от нее не уйдет никто и что она лучше согласится продать себя в рабство, чем из экономии сделать бедный стол.
Решив не уточнять вопрос о том, кто именно прельстится ею в качестве рабыни и сколько неизвестный благодетель предполагает заплатить, я вздохнула и согласилась. В результате мы начали делать запасы, и запасы эти все росли, постепенно заполоняя кухню. В какой-то миг, когда я обозревала внушительную кучу еды и питья, на меня нашло озарение.
— Слушай, — поинтересовалась я, — а как мы это повезем?
— На трамвае, на метро, а потом пешком, — охотно объяснила мама.
Я хмыкнула. Мама пожала плечами, приподняла пару сумок и задумчиво призналась:
— Тяжеловато…
— За один присест нам этого точно не дотащить, — предупредила я.
— Значит, часть привезем заранее. Накануне.
— И куда положим? В зал заседаний? Там вечно толчется народ. Кто-нибудь решит, что это эльфы принесли им подарок, и съест. А что не съест, унесет домой.
Смутить мою маму было нелегко:
— Ничего! У нашего знакомого нового русского офис как раз рядом с Математическим институтом. Мы отнесем спиртное к нему накануне, а перед самой защитой заберем.