Денежный семестр
Шрифт:
— Наконец-то, — раздраженно ответила трубка. — Вы из дома?
— Нет, с мобильного.
— Вы почему не перезвонили сразу? Гуляли, что ли?
— Нет, — растерянно возразила я, — на улице мороз. Я бы замерзла.
Воцарилось молчание. Видимо, шеф переваривал мой поразительный в своей правдивости ответ.
— Ладно, — наконец, заговорил Юсупов. — Вообще-то документы нужны не на защиту, а несколько позже, когда их вместе со стенограммой заседания ученого совета посылают в Москву. А на защите документы лишь зачитывают.
— Спасибо! — от всего сердца поблагодарила я и в ответ услышала полные ярости слова:
— Конечно, если вы любите гулять по ночным улицам, так это ваше дело, гуляйте хоть всю ночь, только учтите — когда вас там прикончат, я вашим научным руководителем быть откажусь, понятно?
— Понятно, — согласилась я, не слишком травмированная подобной угрозой, ибо твердо решила, что на том свете даже при самых благоприятных обстоятельствах диссертацией заниматься не стану, пусть и не надеются. Хватит с меня одного раза! Даже если в качестве шефа мне опять предложат такого благородного человека, как Юсупов.
Наверное, если бы я в принципе могла страдать бессонницей, я бы в ту ночь не сомкнула глаз. Но, поскольку мои проблемы обычно прямо противоположного свойства, проснулась я в одиннадцать. Понятно, я ночевала дома, а не у Маши.
Мама бродила по квартире с видом человека, не знающего, куда себя деть. В мусорном ведре я обнаружила осколки ее любимой чашки, однако решила не задавать бестактных вопросов о том, откуда они взялись. К тому же посуда, как известно, бьется к счастью.
— Если я переживу сегодняшний день, — сообщила мама, — я проживу еще много лет.
— Чего ты нервничаешь? — вздохнула я. — Ну не защищусь. Подумаешь!
— Это тебе «подумаешь»! — Маму аж затрясло. — Тебе-то все равно, а каково мне, ты представляешь? Лучше ешь рыбу. Там фосфор. Для мозгов.
— Ты полагаешь, моим мозгам что-нибудь поможет? — заинтересовалась я.
— Я-то знаю, что у меня самая умная дочь на свете. Но когда члены ученого совета увидят вместо ученого молодую девочку, они могут тебя обидеть.
— Я давно не молодая девочка, — возразила я. — Я — дама. Так что успокойся. Даме можно быть ученым. Буду ученая дама.
Кешенька подлетел ко мне, сел на плечо и своим нежнейшим голоском проворковал:
— Эй, ты! Улетай-ка отсюда! Заниматься мешаешь! — И, подумав, добавил: — Сизисом. Спаси-бо-сибо!
Мы с мамой оторопели, а попугайчик, ободренный нашим вниманием, продолжил:
— Многомерные поля впервые возникли в алгебраической геометрии.
Это была первая фраза моего доклада!
— Может, вместо меня лучше отправить его? — обрадовалась я. — Похоже, текст он знает.
— Он замерзнет, —
Защита должна была состояться около пяти. Точнее, в один день защищались двое — я и один молодой человек. Его фамилия по алфавиту шла первой, поэтому и защищаться он должен был первым, в четыре часа, а я сразу после него. Мне сказали, что обычно мероприятие длится час, хотя бывает всякое.
Мы с мамой решили приехать в Математический институт к четырем, тем более что надо было успеть прямо там приготовить кое-какую еду да еще забежать в офис к новому русскому за нашим спиртным.
Нагруженные тяжеленными сумками с колбасой, сыром, салатами, икрой и многим другим, мы вышли из дому. Мороз крепчал. Под этим предлогом я попыталась вымолить у мамы разрешение надеть брюки и толстый свитер, однако она была непреклонна, и я была облачена в Светин костюмчик, состоящий из черной юбки, белой блузки и черного пиджака. Ну и, разумеется, в пальто.
План наш состоял в следующем: по пути мы закупаем пять батонов, а также бананы, апельсины и яблоки, потом едем в кондитерскую «Север», где в три пятнадцать встречаемся с моей замужней сестрой Леной, покупаем четыре торта и двигаем в институт, до которого из «Севера» рукой подать.
Первое нарушение плана произошло в трамвае, где мама обнаружила, что забыла дома красную рыбу. На мои заверения, что можно обойтись без рыбы, мама ответила невменяемым взглядом, повернулась и поехала обратно. Я же, скованная обещанием встретиться с сестрой, продолжала путь. В результате у меня оказались все сумки с продуктами — и те, что несла я, и те, что сперва были у мамы. Итого четыре. Еще маленькая сумочка с документами, которую я, памятуя вчерашние события, берегла словно зеницу ока.
Приобретя в ларьке фрукты, я поняла, что явно переоценила собственные силы. Шесть сумок, две руки… к тому же дело не только в количестве, но и в весе… к тому же нельзя ни на миг забывать про документы, а то кто-нибудь выхватит их и убежит… Я тащилась, словно хромая черепаха, и тянула за собой груз, помогая себе стонами и охами.
Доплетясь до «Севера», я с трудом поместила провизию на подоконник, приобрела четыре больших торта и с облегчением привалилась к стене. Скоро придет Лена и мне поможет.
Минуты убегали за минутами, а сестры моей все не было. Посетители бросали на меня странные взгляды, то ли подозревая в желании открыть индивидуальную торговлю, то ли полагая, что я намереваюсь поселиться в кондитерской навечно. Количество моих вещей вполне оправдывало оба предположения.
Без четверти четыре я впала в панику. Ну действительно, почему человек способен так опоздать? По причине дорожно-транспортного происшествия, почему же еще. С Леной что-то случилось, а я не знаю об этом и стою. Надо бросать все и бежать в больницу. Только в какую?