Деньги или любовь. Жертвы половой войны
Шрифт:
Однако странное сходство между деньгами, как недостаточным индикатором генной привлекательности, и сексуальными эмоциями, как неполноценным эквивалентом возвышенной любви, наводит на мысль о том, что как и любовь, деньги задумывались Создателем для гораздо большей роли, чем они играют сейчас. Идеальная любовь как единственно правильный критерий выбора и идеальные деньги как единственно объективный показатель социального статуса? И ни то ни другое пока не осуществилось? И возможно только в совершенном обществе совершенных людей, к которому движутся и биологическая, и социальная эволюции? А что, заманчиво! Но так или иначе, в наше печальное недоразвитое время мы имеем налицо смычку между крайностями, худо-бедно дополняющими друг друга и рождающими своеобразный, по-своему счастливый союз мужского и женского сердца. Вот так деньги могут вполне уживаться с любовью, образуя новый животворящий симбиоз.
Подивившись безумной психологической нагрузке, отравляющей женщине радость ухаживания, обобщим её и добавим к ней последнюю, математическую соломинку. Для этого вернёмся к женщине, стоящей перед мужчиной и своим трудным выбором. Поскольку любовь давно осталась в прошлом, а социальная жизнь требует каждодневного рационального напряжения, женщина невольно сталкивается с трудной задачей — найти правильное соотношение ценностей и при этом не забыть максимально поднять свою собственную. Глядя на перспективного партнёра, ей приходится произвести в уме нетривиальную операцию — высчитать угол наклона прямой проведённой от её ценности к статусу мужчины, т. е. его способности платить, потом прикинуть угол наклона прямой от её ценности к его готовности платить, а затем вычислить их отношение. После этого построить функцию изменения этого отношения в зависимости от изменения собственной ценности и взять градиент — т. е. найти наилучшее направление действий. В конце ей надо сравнить результаты с тем, что она видела в кино, прочитала в книжках или услышала из рассказов подруг. Поскольку итог сильно зависит от самооценки женщины, её индивидуальной ценности и особенно социальной стоимости, а также математического ожидания всего хорошего, личная дилемма оказывается вторична по отношению к социальной. Таким образом, она приобретает многогранность и даже трагичность. Трагичность её в том, что, вычислив и усреднив все цифры, эмансипированная женщина не видит вокруг настоящих мужчин.
Мужчина, кстати, в процессе ухаживания тоже проделывает похожую операцию. Он глядит на женщину и думает, нравится она ему или нет.
Заколдованный круг
В этот момент Дилемма жестоко мстит женщине. Не видя мужчины, женщина устремляется к государству, сама загоняя себя в угол. Этот процесс почти неизбежен. Почти объективен. Несомненные выгоды эмансипации для женщины, даже более выгодные чем любовь, заставляют призадуматься — не заложен ли уход от магии любви к логике денег где-то в глубинах материи? Приобретение собственности первично для всех — и мужчин, и женщин. Если любовь уходит из общества, что происходит? Деньги облегчают процесс накопления, делают его почти механическим, попутно унифицируя и обезличивая людей. И когда дело доходит до любви, индивидуальность оказывается размыта, стёрта и разъедена ржой. Любви и жертве не на чём расти. Хуже того, жертва оказывается не нужна. Общество и человек деградирует…
Но довольно бессмысленных сентенций. Оставим их философам. Всё проще, и мы уже знаем главную причину победы денег в одинокой женской душе. Общество больно. Женщина всё ещё хочет принести себя в жертву, хочет любить. Помеха лишь в том, что в больном обществе принести жертву некому. Нету настоящих мужчин. Будь они тут рядом, женщины с радостью бы бросили свою государственную богадельню, можно почти не сомневаться. Но чем более серьёзно и вдумчиво женщина подходит к выбору мужчины, тем вернее она видит печальный результат своей душевной математики.
Налицо реальная нестыковка между мужчинами и женщинами. И причина нестыковки тоже ясна. Взаимная любовь — взаимный обмен ценностями, женской биологической да эстетической на мужскую социальную. А что получается, когда появляется и неудержимо растёт социальная ценность женщины? Победа равенства и прогресс. А что получается, когда при этом падает мужская? Тоже победа и тоже прогресс. И ещё справедливость. Плохо только, что этот прогресс и эту справедливость не отличишь от деградации и экспроприации. И что в итоге прогресса получается? Дисбаланс. Чем выше социальная ценность женщины, тем должна быть выше мужская, чтобы обмен был равноценным. Но так не бывает, общество не резиновое. Подвижка границы собственности между индивидами приводит лишь к обогащению одних за счёт других. И никак иначе. Поэтому, чем выше социальная ценность женщины — тем ниже мужская, в точном соответствии с экономическими законами сообщающихся сосудов. О каком равноценном обмене тут можно говорить?
Но социальным дисбалансом — касающимся лишь социальной рыночной стоимости женщины — эмансипация не ограничилась. Побочные эффекты оказались не менее впечатляющими. Можно наукообразно констатировать, что из состояния равновесия вышли почти все женские «козыри», все составляющие её ценности. Социальная рыночная всего лишь наиболее
Весь этот махровый покер запутал визави женщины и оставил его без всякой надежды даже на штаны. Но неужели женщины этого не видят? Видят. Видят, что нет мужчин. Горюют, но ничего не делают. Да и что они могут сделать? Женщина — заложница основного инстинкта. Неважно, что мужчина, как конечный центр приложения женских усилий, так измельчал, что больше не может адекватно оценить женщину — его проблемы. Будь тут рядом настоящие мужчины — вот они б оценили!
Надо их только найти. И забывая о своей новой социальной ценности, считая её чем-то само собой разумеющимся, женщины вновь уповают на своё исконное могущество — биологическую и эстетическую ценности. В конце концов, магия женщины кроется где-то там. А магия может всё! Даже создать из нищей мужской особи Сказочного Принца.
Это всегда помогало, даже в самые тяжёлые времена. Уже в стае самка «самосовершенствовалась», стремясь найти наилучшего самца. Каким образом она это делала? Вертела хвостом? Нет! Она показывала себя с наилучшей стороны! Более того, она действительно стремилась стать лучше. Красивее, привлекательнее, ценнее. Она не только прихорашивалась перед зеркалом, но и навешивала на себя золото и бриллианты, меха и слоновую кость, дорогие машины и роскошные виллы. Проще говоря — набивала цену. Но не надо так прям сразу осуждать. Вся суть женщины — её внешность. Неважно, что женщины в упор не видят разницы между ценностью и стоимостью, между индивидуальным и общественным. Женщины не настолько социальны, как мужчины. Как могут, так и понимают. Как могут, так и делают. Чем женщина дороже, тем ей лучше, тем она довольнее, тем она… почти счастливее. Дело за малым — за мужчиной. Дело мужчины — выбрать её, оценить. Не её забота прибедняться и пригибаться ради мужчины. Она принесёт себя в жертву, но тому мужчине, который сможет её покорить. И чем меньше вокруг мужчин, тем сильнее она стремится наверх — к тем немногим настоящим, ещё остающимся, самым достойным! Она рвётся вверх, как бамбук, как Останкинская телебашня, протыкая всё, что оказалось над ней, включая небо.
Но и там женщина не останавливается. Когда магия не помогает и личное время упорно остаётся незанятым, женщина его зря не теряет — она заглядывает внутрь себя, что на первый взгляд кажется вполне логичным.
Стремление созреть как «личность» и расцвести как «человек» подаётся в качестве несомненного торжества эмансипации, прогресса и вращения земли вокруг солнца. На тот самый первый взгляд, что это, как не раскрытие внутреннего творческого потенциала, зажатого в течении всей постыдной человечьей истории домостроевским браком, прогнившим патриархатом и кухонной тюрьмой? Однако второй, более прозорливый взгляд откроет совсем иную картину. Стремление эмансипированной женщины получить образование, сделать карьеру и добиться успеха является самым что ни есть прямым следствием основного инстинкта. Именно борьбой за мужчину объясняется вся эта вспышка творческих способностей и кипучая профессиональная деятельность. И дело не только в примитивном желании оказаться в нужных мужских кругах. Эта задача хоть и трудна, но недостойна истинно развитой женской личности. Истинно глубокая личность знает, что чем выше социальный уровень женщины, тем выше социальный уровень её мужчины. Тем больше общих интересов и точек соприкосновения. Тем длительнее отношения и прочнее союз. Набирая очки и преодолевая ступени социальной лестницы, женщина, не отдавая себе отчёта, а может, и отдавая, повышает свою социальную значимость, притягивая таких же статусных мужчин и тем облегчая себе задачу выбора.
Но на самом деле, конечно, усложняя. Потому что чем выше пирамида — тем реже толпа.
И это — заколдованный круг. Оставшись одна, женщина, разумеется, думает не о мужчине. Что о нём думать, раз его нет? Она опять думает о карьере и деньгах. Во-первых, ей надо жить. Во-вторых, деньги, в отличие от мужчины, приносят радость быстрее и легче. В-третьих, о чём ей ещё думать? А в-четвёртых, поэтому она вспоминает о мужчине и начинает бороться за него, ухаживая внешность, расцветая личность, взращивая значимость. То есть повышая индивидуальную ценность до предела.