Деньги или закон
Шрифт:
– У кого это лишние деньги? – удивилась Ася, дверь приоткрылась.
Станислав, стоявший у стены, сделал знак рукой, чтобы девушка дверь не дергала.
– Слушай, тебе интересно, взгляни сама, – почтальонша сунула бланк в щель. – Но деньги я тебе дать не могу, подпись требуется и номер паспорта, сходи к нам на почту.
Все разыграно было, как по нотам. Ася прикрыла дверь, сняла цепочку, Станислав оттолкнул почтальоншу и вошел в квартиру. Первый, кого он увидел, был Сергей. Он замер, Станислав шагнул вперед и влепил парню пощечину. Не ударил кулаком, а именно хлестанул ладонью по щеке.
– Ты
В квартиру влетели оперативники, но никого, кроме хозяйки и Сергея, в квартире не было.
Бестаев протянул обреченно руки, Станислав сказал:
– Ну, если тебе так хочется, – и защелкнул на нем наручники.
Тур расхаживал по своему загородному, огромному и совершенно пустому дому. Прислуга, чуя, что хозяин не в настроении, затаилась по своим закуткам. Лишь шеф-повар колдовал у плиты, готовя на всякий случай легкую закуску, хотя чувствовал, что Тур ничего есть не будет. Шеф пользовался особым расположением хозяина, но боялся выйти из кухни и спросить об обеде. Пустой дом своей неживой чистотой походил на музей.
Лишь дворецкий в галунах и с вычерченным пробором маялся у парадных дверей, хотя никого в гости не ждали.
В непомерно большой гостиной у круглого инкрустированного столика в креслах сидели младшие брат и сестра. Олег перебирал четки черного блестящего дерева, Елена тасовала колоду карт, изредка вынимала одну, смотрела на нее с отвращением, убирала в колоду.
Тур, прогуливаясь по дому, гостиную обходил и на младших не смотрел. Наконец, Елена не выдержала, встала, открыла бар, задумчиво провела пальцем по бутылкам, из одной плеснула в хрустальный бокал и с отвращением выпила.
– Илья! – крикнула она. – Хватит театра, иди и расскажи простым русским языком, что произошло. – Голос ее разносился по залу, казалось, позвякивает хрусталь огромной розовой люстры.
Тур появился в одной из дверей, картинно остановился на пороге. Он был в смокинге с вишневой бабочкой, такого же цвета бутоньеркой в петлице.
Елена была права, все происходящее походило на театр, в котором среди очень дорогих декораций болтаются, не зная, чем себя занять, провинциальные фальшивые актеры.
– Ну, хорошо, мы разорились, хотя я в это абсолютно не верю. У тебя есть и всегда был тайный ото всех нас, только твой капитал. У меня тоже есть личный капитал, небольшой, но мне на жизнь хватает. Поэтому лично мне наплевать и на тебя, и на твои гнусные тайны. Черт с тобой, как говорится!
В глубине дома зазвонил телефон, Тур вынул из кармана аппарат, сказал:
– Слушаю, – минуту молчал, затем рявкнул: – Не говори глупости, ты знаешь, сидирома у меня нет, я не знаю ключа от твоего сейфа, – снова помолчал и ответил: – Ничем не могу помочь, обратись в милицию… Интерпол, не знаю куда, но не трогай меня, – Тур убрал аппарат.
Где-то вновь зазвонил телефон, но Тур никак не реагировал, вдруг тихо, проникновенным голосом спросил:
– Олег, за что ты убил Игоря?
– Чего? – неимоверно растягивая гласные, спросил Олег, и голос его звучал до отвращения фальшиво. – Ничего глупее не придумал?
– Где ты был в ночь с шестого на седьмое? – спросил Тур.
– Мы
– Ответишь в прокуратуре.
– Прекрати, это не смешно. И Татьяна допрошена, и мать ее допрошена, не будь смешным, – Олег порвал четки, и костяшки защелкали по зеркальному паркету.
– Кто-то, используя данные, хранящиеся в похищенном у меня сидироме, грабит банки, скупает наши акции за бесценок, на бирже паника.
– Плевать я хотела на ваши деньги и на эту гробницу Тутанхамона. Не сходи с ума, Илья. Олег далеко не подарок, но убить Игоря он не мог.
– Почему? – Тур пожал плечами. – Если он убил свою невесту и ее мать, почему он не мог убить родного брата?
– Что ты сказал? – Олег встал, но не удержался на ногах и упал в кресло.
– Я ждал, думал, ты признаешься, мы вместе будем искать выход, – сказал Тур. – Вчера ночью, после того как вы разъехались, женщины были убиты. Совсем плохо то, что был застрелен киллер. Не понимаю, где наш хваленый Гуров? По моим расчетам, он давно должен находиться здесь.
Тур был ниже Олега, но, подойдя к брату, взял его за лацканы пиджака, легко вынул из кресла и поставил на ноги.
– Я сделаю все, чтобы тебя не посадили, подонок. Но деньги, которые ты занял под приданое Татьяны, тебе придется отдавать самому. Понял?
Помощник прокурора Федул Иванович Драч сидел в своем кабинете, перелистывал страницы уголовного дела, недовольно морщился, изредка поглядывая на разместившихся напротив Гурова и Крячко.
– Я вами недоволен, милиция, – говорил он и снова морщился. – Мы не имеем права тратить столько времени и сил на несложное в принципе дело.
– Время тратим мы, Федул Иванович, – ответил Станислав. – Прокуратура провела осмотр, допросила человек двадцать, и всех делов.
– А ты чего заявился? – Драч грозно взглянул на Гурова. – Не хватает, чтобы ты у меня в кабинете в обморок грохнулся. Между прочим, на тебя еще три анонимки пришли, теперь тебя обвиняют не во взятках, а в соучастии. Ты знаешь, что Олег Туров скрылся? Якобы ты не задержал его вовремя, даже помог скрыться.
– Интересно, – вяло ответил Гуров.
– Пишут в прокуратуру, а не в вашу лавочку, потому тебе и интересно. – Драч разговаривал явно сам с собой, не ждал ответа. – Я за прошедшие дни разве что с Президентом не познакомился. Сегодня поутру ко мне заявился лично заместитель министра финансов. Полчаса объяснял мне, какие суммы уходят на запад, какие кредиты заморожены и что конкретно нас ждет завтра. И некто делает на скандале огромные деньги, а прокуратура якобы виновата.
– Вы так искренне возмущаетесь, Федул Иванович, можно подумать, что ни за что ни про что с вас шкурку снимают впервые.
– Но малого-то прозевали вы, розыскники!
– Вы серьезно, Федул Иванович? – глядя на прокурора сочувственно, спросил Гуров.
– Шучу! – гаркнул Драч.
– Допустим, я сейчас Олега Турова привел бы в этот кабинет, – и выражение лица у Гурова стало мечтательным. – Простите покорно, что бы вы с ним стали делать, о чем беседовать?
– Да такая мямля раскололся бы часа через два. А уж добыть доказательства было бы делом техники! – ответил Драч.