Деньги миледи
Шрифт:
Леди Лидьяр уронила листок на стол. Как ни доходчиво изъяснялся священник, все же в первый момент смысл прочитанного не дошел до ее милости.
— Бога ради, что все это значит?! — спросила она.
Адвокат и дворецкий переглянулись, видимо, решая, кому говорить первому. Но леди Лидьяр не дала им долго размышлять.
— Моуди, — сурово потребовала она, — я доверила письмо вам и от вас теперь жду ответа.
Темные глаза Моуди сверкнули. Отвечая, он не пытался скрывать, что считает такой тон в
— Я должен был доставить письмо адресату, — сказал он, — и я его доставил. Я взял его со стола уже запечатанным и передал священнику запечатанным же, о чем у вашей милости имеется его собственноручное свидетельство. Я выполнил ваше поручение; мне нечего объяснять.
Тут мистеру Трою стало понятно, что без его направляющего участия разбирательство вот-вот может приобрести самый нежелательный характер, и, не дожидаясь ответа леди Лидьяр, он тактично вмешался.
— Простите, миледи, — начал он с тем счастливым сочетанием уверенности и учтивости в голосе, секрет которого известен одним лишь адвокатам. — В неприятных делах подобного рода есть только один способ добраться до истины: нужно начать с начала. Вы позволите мне задать вашей милости несколько вопросов?
— К вашим услугам, сэр, — ответила леди Лидьяр, постепенно успокаиваясь под благотворным влиянием мистера Троя.
— Скажите, вы совершенно уверены, что вложили банкноту в письмо? — спросил адвокат.
— Кажется, да, — отвечала леди Лидьяр. — Но как раз в этот момент моей собаке внезапно стало хуже, и я так разволновалась, что не могу утверждать наверняка.
— Был ли кто-нибудь рядом с вами в тот момент, когда вы, как полагаете, вкладывали банкноту в письмо?
— Я находился в комнате рядом с ее милостью, — сказал Моуди, — и могу поклясться: она на моих глазах вложила банкноту вместе с письмом в конверт.
— А конверт запечатала? — спросил мистер Трой.
— Нет, сэр, не успела. Ее милости пришлось срочно выйти к больной собаке в соседнюю комнату.
Мистер Трой снова обратился к леди Лидьяр:
— Ваша милость, а что вы сделали с письмом? Взяли с собой в соседнюю комнату?
— Мне было не до того, мистер Трой. Письмо осталось на столе.
— Как, в открытом конверте?
— Да.
— Долго ли вы пробыли в соседней комнате?
— Не менее получаса.
— Хм, это несколько осложняет дело, — пробормотал мистер Трой, затем, поразмыслив немного, обратился к Моуди: — Кто-нибудь из прислуги знал, что в доме находилась такая крупная банкнота?
— Никто, — отвечал Моуди.
— Стало быть, слуг вы не подозреваете?
— Разумеется, нет, сэр.
— Не было ли в доме рабочих в этот час?
— Нет, сэр.
— Кто мог попасть в гостиную в отсутствие леди Лидьяр?
— Были двое посетителей, сэр.
—
— Племянник ее милости мистер Феликс Суитсэр и достопочтенный Альфред Гардиман.
Мистер Трой укоризненно покачал головой.
— Я же не имел в виду достойных людей с такой безупречной репутацией, — сказал он. — Смешно даже упоминать в этой связи имена мистера Суитсэра и мистера Гардимана. Мой вопрос относился к посторонним лицам, которые могли явиться в дом с позволения ее милости и, таким образом, оказаться в гостиной. Мог зайти, к примеру, сборщик пожертвований или, скажем, приказчик из магазина с образцами каких-нибудь предметов дамского туалета или украшений.
— Насколько мне известно, подобных посетителей в доме не было, — отвечал Моуди.
Мистер Трой прервал на время расспросы и задумчиво прошелся по комнате. Его догадки о вторжении в дом посторонних пока что ничем не подтверждались. Опыт подсказывал ему не тратить времени зря и вернуться к исходному пункту расследования — иными словами, к письму. Теперь, обратившись к леди Лидьяр, он направил свои вопросы в новое русло.
— Ваша милость! По свидетельству мистера Моуди, вы удалились в соседнюю комнату, так и не запечатав письма, — сказал он. — А вернувшись, вы запечатали его?
— Я не могла отойти от больной собаки, — отвечала леди Лидьяр. — Я послала в гостиную Изабеллу Миллер — все равно от нее не было никакой помощи.
Мистер Трой насторожился. Новый подход к делу, кажется, начинал себя оправдывать.
— Если не ошибаюсь, мисс Изабелла Миллер недавно проживает под кровом вашей милости? — спросил он.
— Почти два года, мистер Трой.
— В качестве чтицы и компаньонки вашей милости?
— В качестве моей приемной дочери! — отрезала леди Лидьяр.
Мистер Трой благоразумно принял подчеркнутую резкость тона за предостережение и, временно отступившись от ее милости, перешел к более доскональному опросу дворецкого.
— Уходя, вы получили письмо из чьих-то рук или взяли его сами? — спросил он.
— Я взял его сам вот с этого стола.
— Оно было запечатано?
— Да.
— Видел ли кто-нибудь, как вы брали письмо со стола?
— Да. Мисс Изабелла.
— Она была здесь одна, когда вы вошли?
— Да, сэр.
Леди Лидьяр открыла было рот что-то сказать, но смолчала. Мистер Трой, подготовив таким образом почву, задал решающий вопрос.
— Скажите, мистер Моуди, — произнес он, — знала ли мисс Изабелла, отправляясь выполнять поручение, что в письмо вложена пятисотфунтовая банкнота?
Вместо ответа Роберт в ужасе отшатнулся от адвоката. Леди Лидьяр резко встала, хотела уже говорить, но снова сдержалась.
— Отвечайте же, Моуди! — потребовала она, с трудом сохраняя самообладание.