Деньги пахнут кровью

Шумилов Алексей

А ещё пиво содержит ряд токсинов, например, соли тяжёлых металлов, провоцирующих негативные изменения в эндокринной системе. У мужчин, если жрать этот напиток постоянно, вырабатывается вещество, потреблять подавляющее тестостерон. Это мужской половой гормон. Одновременно вырабатываются женские половые гормоны. Начинает расширяться таз и вырастают грудные железы. Так что, если будешь пить пиво литрами несколько лет, придётся покупать лифчик.

А у баб, кстати, наоборот. У них голос грубеет и начинают расти усы. Это происходит потому, что в пиве содержатся растительные вещества – эстрогены, подавляющие естественный гормональный

фон. Поэтому если ты, например, будешь жить с телочкой и постоянно жрать с нею пиво, то через несколько лет станешь сисястым и попастым мужчинкой с женской фигурой, а твоя девушка обзаведётся пышными усами и будет говорить басом. И после этого, представь, идёте вы по улице, ты такой манерный, попой виляешь, грудями трясешь, и твоя вторая половинка с кокетливыми усиками и грубым мужским голосом. Внимание окружающих вам гарантировано.

– Тьфу, гадость! – Сашка с отвращением выплёвывает пиво и ставит бутылку на асфальт. – Вот зачем ты мне это рассказал? Хорошо же сидели.

– Мишка, а ты не гонишь? – Сутулый прищурился, сверля подозрительным взглядом.

– Нисколько. Найди грамотного врача, разбирающегося в теме. Он подтвердит мои слова.

– Какой-то ты, Елизар, странный стал. Базаришь, как ботаник. – Сутулый не сводит с меня глаз.

– Я просто в больнице много книг читал, – скромно признаюсь я.

– Ты и книги? – фыркает сутулый. – Не езди по ушам без тормозов. Ты и водка, в это я поверю.

– Дуба, перестань, – обрывает его Саня. – Нормальный он. Ну пролежал человек почти три недели в больничке, делать там не фиг, стал книжки читать. Что тут такого, понять не могу.

– Правильно, – назидательно поднимаю палец вверх. – Устами Сашки глаголит святая истина. Санёк, отойдем на пару минут. Перетереть надо.

– Хорошо, – соглашается гопник и поднимается со скамейки. – Пошли.

Под взглядом сутулого, ставшим ещё подозрительнее, удаляемся от скамейки на добрый десяток метров.

– Санёк, есть один деликатный вопрос.

– Говори.

– Что произошло со мною и Мотылём? Чего он перо в меня всадил? Я ни фига не помню. Пьяный в драбадан был. Доктор говорил, что пришлось даже от общего наркоза отказаться. Но я всё равно в отключке валялся.

– Что, совсем ничего не помнишь?

– Нет.

– Да там рассказывать нечего. Житейская ситуация. Бухали вы вместе на хате у Зинки – подруги Верки. Тебе не понравилось, как Мотыль на Верку смотрел. Она ему тоже глазки строила. Ты и предъявил Мотылю. Он тебе ответил. Слово за слово, ты ему по роже дал. А он за нож, которым колбасу резали, схватился. Ну и засандалил тебе перо в грудак. Думали, всё, конец, не жилец. Мотыль сразу протрезвел, чуть не обделался со страху, когда понял, что натворил, и свалил с хаты. Верка – тоже. А Зинка хоть и в шоке была, скорую и ментов вызвала. Потом показания дала. А что ей оставалось делать? Мотыль сейчас в СИЗО парится.

– Зинка рассказала?

– Она, конечно. Ну и Верка добавила.

– Понятно.

Задумчиво смотрю на плывущие серые облака, сквозь которые проглядывает заходящее солнце. Надо будет к этой Зинке зайти, поблагодарить. Всё-таки этой жизнью я ей обязан. И правильно я сделал, что послал Верку в пешее эротическое путешествие. Спровоцировала разборку, бросила подыхать, а потом в больницу с водкой припёрлась, лярва. И никакого раскаяния и уколов совести. От таких шалав надо держаться подальше.

–

Чего замолк? – спросил Саша.

– Да так, неважно.

– О Верке подумал? – проницательно спросил гопник. – Плюнь и разотри, не стоит она того.

– Уже, – улыбнулся я. – Слушай Сань, тут такое дело. Я завязать решил. Надоело всё это. Пьянки, отсидки, поножовщина. Я ведь уже, считай, за гранью побывал. О многом подумал. И доктор предупредил, ресурс здоровья не безграничен.

– И что делать будешь? На заводе за сотку-две пахать? – скривился гопник.

– Это другая крайность. Любая работа нормальна, здесь ничего плохого нет. И не кривись так. Просто это не моё. Перспектив особых нет. Кем я там могу стать? Мастером максимум. Ну, поднимут немного зарплату, объявят передовиком производства, дадут какие-то льготы, если задницу буду рвать. Нет у меня такого желания. Я знаю, что способен на большее.

– На большее – это на что? – уточняет Саня, с интересом разглядывая меня как какое-то диковинное животное.

– Деньги буду зарабатывать.

– И как ты это думаешь делать? – ухмыляется гопник.

– Сначала хочу устроиться куда-то в сферу торговли. Жить-то как-то надо. Поработаю немного, осмотрюсь, а там видно будет.

– Слушай, не гони, а? Вон Ваня Питерский хату у одного барыги подломил полгода назад. Лавэ и рыжьё оттуда чемоданами выгреб. Бабло разбрасывал налево и направо. Всех коньяком поил. Кафешку снял, чтобы братве проставиться. Вот это я понимаю, денег поднял.

– Молодец какой, – притворно восхищаюсь я. – Мог бы сразу без этих экспериментов заяву на себя написать. Такой же результат бы получился. Но согласен, набухаться и подогреть баблом братву лучше. По крайней мере, будет что вспомнить. И чем всё это закончилось?

– Мусора взяли, – мрачнеет Саша. – Даже не понятно, за это или за что-то другое. На нём много чего висело всякого разного. Прямо в том кафе повязали. А потом в СИЗО на пресс-хату определили. Там его «шерстяные» грохнули.

– Ну вот, – вздыхаю, – ты сам на свой вопрос ответил, как надо деньги зарабатывать. Подержал Питерский деньги на руках, попонтовался немного и умер, забитый «шерстью» в пресс-хате. И оно мне надо? Поэтому, как там говорил Владимир Ильич, который Ленин? «Мы пойдём другим путём».

– С чего ты хочешь начать? – гопник насмешливо смотрит на меня.

– С самого простого. Устроюсь в какой-то магазин грузчиком или экспедитором. Денег чуток подзаработаю. А там посмотрим. Вот, кстати, об этом спросить хочу. У тебя никого из знакомых нет, чтобы помогли с работой?

– Ну ты даешь, Миха, – изумляется Сашка, – после больнички совсем чердак у тебя потёк. Уже простых вещей не помнишь. Зинка, на хате у которой тебя порезали, продавщицей в нашем универмаге работает. Ты это должен отлично знать. Можно с нею поговорить, может, посоветует чего.

– Замечательно, давай завтра к ней сходим, я её за спасение поблагодарю, а потом о деле потрещим, – предложил я корешу, благоразумно пропустив мимо ушей «ты это должен знать».

– Так сходи, – пожимает плечами гопник. – Я тебе зачем?

«Придётся навешать очередную порцию лапши на чужие уши. Но сначала прикинуть, где взять кастрюлю и продукт. О, идея».

– Не хотел говорить, – вздыхаю я, – но, видимо, придётся. У меня посттравматическая амнезия после ранения. Вот и не помню адрес Зинки. Подскажи, будь другом.