Дэнилидиса - непутёвый герой
Шрифт:
– Осознанно или нет, но вы решили понравиться этому миру, чтобы достичь какой-то цели. Скорее всего, вы решили сбежать, что совершенно понятно, так как вы в недостаточной мере имеете, так сказать, право находиться здесь. Не имеете достаточной подготовки и состояния.
– Хм...
– Всё, что нашлось у меня в качестве контр-аргументации.
– Являясь случайной производной в троичном проецировании, для данного мира вы - сложная, хоть и интересная в решении, задача.
– Конечно, - язвительно произнёс я.
– Это ж так
– Простите?
– Доктор, вы слышали такое выражение: сложное - ложно? Витиевато рассуждают шарлатаны, а не действительно умные люди, потому что шарлатанам только и остаётся, что рассуждать, упиваясь собственной ученостью. Но вы же не шарлатан, не нужно носить маску при мне, я уже успел вас оценить.
Вольфштайн выпрямился в кресле, подался вперёд и взглянул на меня уже по-другому - с уважением.
– Однако вы не перестаёте меня удивлять!
– Я ещё не то могу.... И вообще... Я....
Что же именно я имел в виду, договорить мне не удалось, так как я по-простому и совсем не "витиевато" рухнул со стула в тёмном беспамятстве.
Истошный крик: "Скорее же! Скорее! Бей!"
Что это? Откуда дрожь земли?
Всё тот же крик: "Очнись! Мастер! Очнись!"
Я с трудом открыл глаза и чуть не закричал от боли. Безжалостный свет чуть не лишил меня зрения. Вокруг был разлит свет - безжалостный, яркий, всеблагий...
Едва различались очертания земли, на которой я стоял, стоял на одном колене, собираясь с силами, борясь с дурной слабостью...
Неясными тенями поблизости маячили несколько фигур, земля уже буквально ходила ходуном. Где-то внутри, в тёмных глубинах души зародилось и вмиг окрепло чувство надвигающейся всесокрушающей беды, что-то прорывалось сюда, и этот всепроникающий убийственный свет был её предвестником...
"Надо встать, надо встать...", - твердил я про себя, как заведённый.
"Мастер!" - кто-то орал мне уже в самое ухо, чья-то крепкая хватка чуть не вырвала моё плечо....
Прилив злости придал сил, я отпихнул кричавшего и вскочил на ноги, в правой руке пульсировала и накапливалась Сила. Перстень вновь ожил и спешил прийти мне на помощь....
В который уже раз.
И в тот же миг в трёхстах шагах передо мной из-под земли вспух и взорвался огромный ослепително-белый шар, раскидав массы земли вперемежку с огромными валунами и многовековыми деревьями....
Слух резанул оглушительный свист на самой грани слышимого. В лицо ударило твёрдой волной воздуха, из ушей и носа брызнули горячие струи крови...
Глаза удалось сохранить лишь вовремя поднятой рукой. Прикрылся.
Перстень вновь готов был помочь, но только мне, а тех, кто был рядом, разорвало в клочья. Терять спутников было для меня уже привычным делом.
Я потерял слух, но глаза сохранил и видел сквозь дрожащий воздух и безжалостный свет, как из пролома к горящим небесам устремилась огромная колонна извивающейся
"Дитя Света пришло в этот мир, чтобы очистить его и воздать по заслугам. Твоей чёрной душонке пришёл конец, нечестивец", - прошелестело в моём мозгу....
Вот уж нет! Ещё обломаете зубы, почтенные!
Я весь налился Силой, багровый отсвет укутал меня....
Ещё поглядим, как корчится в агонии это самое Дитя!
Весь мокрый я подскочил с мягкой перины, судорожно глотая ртом воздух.
"Боже! Что это? Что за наваждения????" - истерично крутилось в моём мозгу. Это было до жути реалистично, опять. Очередное видение, в котором фигурировал Перстень.
– Что случилось?
– В комнату ворвались доктор со своей помощницей, с их появлением помещение, в котором я имел честь отходить от очередного беспамятства, моментально озарилось приглушенным светом, исходившим, казалось, от самих стен.
– Я не знаю точно, - прохрипел я, не решаясь вновь улечься на такую мягкую, но такую мокрую от собственного пота, подушку.
– Не знаю, что и сказать.
– Говорите, как есть.
– Отрезал Вольфштайн, присаживаясь на стул возле кровати и пытливо глядя мне в глаза.
– Важно всё, каждая деталь.
Меня начало трясти, но, всё же, превозмогая недуг, я начал говорить, ибо ничего другого мне, по сути, не оставалось. Я рассказал, как мог вкратце, но не упуская немаловажных деталей, свою историю скитаний: про пьянку в честь дня рождения жены, про нечаянное убийство Бордвика, про встречу с Лангедоком и веселой троицей, про драки, поединки, перемещение до Арленбурга (до которого так и не добрались), про мои взаимоотношения с Перстнем и в итоге, на десерт, я оставил рассказ про мои пугающие видения связанные с тем самым Перстнем.
Я замолчал, выдохся. Молчал и Вольфштайн, погрузившись в раздумья.
В горле першило от долгого рассказа, хотелось пить, но я не решался нарушить значимость момента своей банальной просьбой. Наконец доктор произнёс:
– Всё верно. Так и должно быть. В принципе, всё происходящее с вами сейчас здесь очень даже объяснимо.
Как хорошо, что у этого доктора на всё были ответы, он нравился мне всё больше.
– Дело в том, - продолжал он.
– Что вы не совсем вписываетесь в картину данного места. Насколько вы могли догадаться, это пристанище заблудших, так скажем, душ. Тут, в некотором роде, обитают информационные проекции тех, кто не совсем смирился с потерей своего плотского существования, либо те, память о ком настолько сильна, что не даёт душе двигаться дальше, обрести своё посмертие, либо те, кто и не существовал никогда во плоти....