Денис-водопроводчик

Фрадкин Борис Захарович

– А куда ты вообще хочешь, чудо гороховое?
– взорвался профессор, и я испуганно оглянулся на открытые двери в коридор - чего доброго все общежитие проснется.
– Нет, вы только полюбуйтесь на этого субчика, как он выпендривается. Вон Ковин, твой дружок, не тебе чета, но я из него душу вытрясу, прежде чем возьму простым лаборантом. А ты основы ультразвука умудрился дважды завалить. Цифры читает, какая невидаль!

– Вы не даете мне сказать, - насупился Денис.
– Я к вам потому не хочу, что вообще ухожу из института. Проректор мне уж

и заявление подписал, обрадовался даже, что одним хвостистом будет меньше.

– Как уходишь?
– ахнул я.
– Шутишь, Денис?

– Чего говорить, Вадька...
– Денис заерзал на стуле, такоедело, понимаешь, получается: вроде с обрыва в реку прыгнул, в такую, что вроде Ниагары. Поджилки трясутся. А решил сразу, чтобы не дать себе опомниться, на попятную пойти. Ну, ты-то меня знаешь, Вадька. Меня отговорить, что в лужу плюнуть. Вон Аркадий Алексеевич теперь, словно обухом по башке. Это меня-то на кафедру, сейчас. Тут же с ума сойти можно...

– Куда же ты уходишь?

– Да вот с Североуральским политехническим списался. На водоснабжение прошусь. Вроде не возражают.

– Куда-а-а?!

Я даже подскочил на стуле.

– А, чего говорить...

– Да ведь ты же... Нет, вы только подумайте, Аркадий Алексеевич, - закричал я и замахал руками, - он же... этот Турчак специально в наш институт поступил, чтобы не работать сантехником. Он же там, дома, свою возню с трубами ненавидел. Не чаял, как сбежать от них. И вот теперь снова к трубам?

– Чего говорить, сбежал...
– виновато вздохнул Денис. Думал, сбежал - и точка. А они, проклятые, стали мне по ночам сниться. Вот и сегодня, пока ты не разбудил, я все муфты подвертывал. Я подвертываю, а вода все дорогу находит. Я подвертываю, а она течет, чертова мельница. И потом дома-то, на трубах, дед, отец, сестренки, друзей сколько. Знаешь, как они вкалывают? Будь здоров. И получается - никуда мне от этих труб не деться.

– Ну-с, а как же тогда с ионной проводимостью?
– кривя губы в усмешке и неторопливо надевая плащ, подковырнул профессор Дениса.
– Для чего же мы фразу подчеркивали?

– Так в том-то и все дело!
– Турчак поднялся на ноги.
– У меня же теперь своя идея появилась, цель какая-никакая.

– Да? Любопытно, какая, если не секрет?

– Попробую избавить человечество от труб.

Благов так и застыл с наполовину застегнутым плащом.

– От каких еще труб? Чего ты мелешь, Турчак?

– Да вот же, чего говорить, на которых я работал. Ну, по которым вода течет. От водопроводных то есть. Вы представляете, сколько их на земле? А сколько их каждый год из строя выходит? Сотни тысяч тонн металла, сотни тысяч магистральных километров. Их ржа поедает, всякой пакостью забивает. На одной только замене миллионы людей работают.

– Постой!
– властным жестом Благов прервал словоизлияние Дениса.
– Постой, Турчак, не тараторь. Ты, что же, собираешься избавить человечество от водопроводов?

– Не-е-е, что вы! Не от водопроводов,

а от труб.

– Позволь, но без труб... А как же вода потечет?

– По проводам, - я впервые видел Дениса жестикулирующим.
– По проводам с ионной проводимостью, - уточнил он.

Профессор обессиленно опустился на стул, на его землистом лице выступила испарина. Мы с Денисом подскочили к нему, но он властно остановил нас ладонью.

– Ничего, со мной это бывает. Сейчас отпустит... Так я слушаю тебя, Турчак, - подавив приступ боли, Благов осторожно выпрямился, голос его окреп.
– Говори же, говори. Ну?

– Так поток ионов же...

– Не мямли, Турчак!

– Когда я работал с лентами и увидел воду, я и подумал: поток ионов - это поток самого вещества. Как вы тогда на лекции говорили, помните? Остается решить эту проблему практически, заставить воду течь по проводу. Вот она сегодня и потекла в вашем дефектоскопе.

Благов окончательно справился с приступом боли. Он нашарил в кармане и торопливо проглотил таблетку, поискал глазами, нет ли в комнате воды. Воды не было. Он перевел глаза на Дениса и в них было столько дружелюбия, столько теплоты, что я снова остро позавидовал своему другу.

– Как тебе все это нравится, Ковин?
– неожиданно обратился ко мне Благов.
– Ожидал ты что-нибудь подобное от этого лоботряса?

Я только пожал плечами.

– Да ведь он и сам не догадывается, на что замахнулся, в голосе профессора звучали металлические нотки.
– Этот вахлак собирается совершить техническую революцию в снабжении человечества водой. Только и всего. А говорит так, словно собрался вагон с капустой разгружать.

На минуту в комнате воцарилось молчание.

– Я ведь что еще подумал, Аркадий Алексеевич, - первым заговорил Денис, - ведь каким бы ни был запоганенным и засоленным источник, а по проводам потечет к людям чистейшая водица. Отпадет нужда в очистных сооружениях, так же? Ионную-то проводимость можно сделать сколь угодно избирательной. А во сколько раз будет проще и дешевле тянуть кабели, нежели прокладывать трубы! И никакой тебе ржи, никакой замены!

– Ишь ты, размечтался, - поморщился Благов.
– Вот я сейчас спущу тебя с небес на землю. По твоим-то проводам потекут ионы. Ионы, дорогой!
– Благов назидательно поднял палец.
– Соединяясь на выходе, они породят капли воды. И когда-то ведро накапает... А? Что скажешь?

– Чепуха, чего говорить, - отмахнулся Денис.
– Вы забыли о скорости, с которой потекут ионы, - она будет в десятки тысяч раз выше скорости движения воды по трубе.

Благов, сдаваясь, поднял обе руки.

– Но у ионной проводимости будет еще и другое преимущество, - снисходительно продолжал Денис, - она позволит качать воду непосредственно из воздуха. Ведь, собственно, что произошло сегодня в вашем дефектоскопе? Ваш гольмиевый детектор поглощал ионы водорода и кислорода из воздуха, а на выходе соединял их друг с другом, превращал в воду.