Денискины рассказы: о том, как всё было на самом деле

Драгунский Виктор Юзефович

Я так и не понял, зачем папе это было нужно. Для меня это загадка.

Теперь в нашем поселке все изменилось.

Когда

родители впервые привезли меня на дачу, слева был парк детского санатория. Там было очень красиво. Только представьте себе: большой двухэтажный дом, похожий на старинную богатую усадьбу – хотя построено всё в начале 1950-х. Колонны, балконы. Дом высоко над рекой. Перед домом – широкая площадка, окруженная белой низкой гипсовой балюстрадой. К реке спускалась каменная лестница в несколько маршей, с цветником в середине. Река была расширена, так что перед санаторием получилась большая медленная заводь – тоже окаймленная белой балюстрадой – и остров, который с другой стороны огибало быстрое русло реки. На острове были круглые беседки с колоннами. Этот остров с берегами соединяли три мостика – один из них был крошечной копией московского Крымского моста.

По другую сторону реки был пионерлагерь «Высота» – огромное квадратное деревянное здание.

Если дойти до «Высоты», а потом повернуться и пойти назад по мосту, сразу было видно, что все построено по единому плану. Мост был на одной линии с лестницей санатория на противоположной стороне речной заводи. Уже идя по мосту, человек шаг за шагом видел всю картину: сначала колонны, потом лестницу с цветником, потом белую балюстраду, отраженную в тихой воде. И наконец, самая красота: по широкому полукруглому склону были высажены рядами сначала липы, потом березы, потом ели – три ленты разного зеленого цвета. Они тоже отражались.

Это

было слева от нашего поселка. Впереди был большой клеверный луг, спускающийся к излучине реки, где был пляж и лодки. А справа – лес.

Ничего этого уже нет.

Деревянное здание пионерлагеря «Высота» сломали, на этом месте настроили много коттеджей. По мосту, который туда ведет, уже не пройдешь погулять: загородка и охрана. Остальные два мостика едва держатся. Река зарастает. Гипсовые балюстрады осыпались, беседки разрушились, и на территорию санатория не пускают. Кругом заборы с надписями «Прохода нет!».

Теперь можно гулять только по верхнему парку санатория, в отдалении от реки, где когда-то был памятник Сталину (сейчас там просто кирпичная тумба), к которому сходятся липовые аллеи. Но и этот парк зачем-то обнесен железным забором.

Прекрасного леса с тремя просеками теперь тоже нет. Там все сплошь застроено коттеджами: поселок на поселке. Реки тоже нет. Сначала на клеверном лугу появился пансионат, потом другой, потом все это место окружили глухим и высоким бетонным забором. Всё. Вход по пропускам. Неприятно видеть вместо аллей, сбегающих к реке, тяжеленную мрачную стену.

Поэтому наш поселок – теперь просто район загородных домов. Но никакая не дача.

Грустно? Да, конечно.

Но все равно приятно вспоминать, как это было. Друзей-приятелей, лодку, речку, лес, костер. Как мы с ребятами катались по аллеям на великах, и я вдруг слышал издалека сигнал папиной машины: «Та-та! Та-та-та!» – и быстро ехал домой, открывать ему ворота.