Дениятос

Достопочтенный брат мой, Рейнез, хотел бы я писать тебе при более благоприятных обстоятельствах, но видно, не судьба. Недавние события отбросили еще одну мрачную тень на тех из нас, кто считает себя истинными сыновьями Дорна. Испивающие Души, столь долго сидевшие занозой в теле верных слуг Трона, ныне гниют в камерах «Фаланги», дожидаясь праведного суда. Полагаю, что, будучи главным обвинителем, ты готов как никогда, и я счел необходимым связаться с тобой.

В руках твоих находится книга, забранная нами у капеллана Испивающих Души, хотя я испытываю сильнейшую боль, применяя это звание к одному из отринувших свет возлюбленного нашего Императора. Негодяй пытался спрятать

ее, но лишившись силовой брони, вынужден был выдать книгу и содержавшиеся в ней секреты. Предостерегаю тебя — это довольно тяжелый для чтения документ, и лишь истово верующий слуга возлюбленного всеми Императора может быть допущен к этой рукописи. Разнообразные предательства и откровения, которые ты обнаружишь в книге, не оставят сомнений в вероломстве Испивающих Души. Но что особенно выводит меня из себя, как и любого другого благородного сына Дорна — все эти акты крамолы и убийства были совершены именем примарха.

Уверен, ты разделишь мои взгляды и используешь эти улики против этого обесчещенного ордена и докажешь ересь Испивающих Души.

Терра! Святая Терра, Мир-прародитель, Терра Всевышняя! Колыбель и Трон человечества. Дозорная башня самого Императора, Держава его величества, око небес! Сама святая Земля!

Именно так пели слуги-певцы, когда «Слава» впервые появилась возле Терры — затянутой облаками бронзовой сферы с серебряными прожилками орбитальных доков. Они продолжали свои песнопения и в тот момент, когда «Громовые ястребы», расчищая себе путь огнем лазеров, прорвались сквозь завесу облаков и промелькнули над величественными просторами Дворца Экклезиархии. Они распевали сотни стихов, души певчих были связаны друг с другом через коммуникационные сети дюжины «Громовых ястребов», они восславляли величие этого овеянного легендами красивого места.

С точки зрения любых моральных устоев Дворец Экклезиархии выглядел нехорошим местом в этот день. Он был заражен еретиками и служил логовищем безумцу. При этом он обладал столь основательной красотой, что мог не заботиться о таких мелочах, как мораль. Он был вечен. Он будет стоять всегда. Многие верили, что он стоял здесь с начала времен, занимая целый континент древней Терры, ибо существование человечества было просто немыслимо без матери всех соборов — места, где можно было достойно чтить бессмертного Императора.

Дворец Экклезиархии простирался от горизонта до горизонта. Лишь расположенный на другой стороне планеты Императорский Дворец мог похвастаться еще большими размерами.

Изрядные куски поверхности Терры были отданы всего под два сооружения. Хорошо видимый даже издалека Кафедральный собор Императора Обожествленного был огромным зданием высотой с гору и площадью с целый город. Бесконечные лабиринты нефов, монастырей и золоченых крепостей создавали вокруг него витиеватый городской пейзаж. Внутри находились каналы и космопорты, мавзолеи и крематории, трущобы и хоромы. Его могущество длилось веками.

Песнопения слуг все продолжались, а «Громовые ястребы», оставив на небесах яркие инверсионные росчерки, пронеслись над восточным сектором дворца. Как и всегда, песни переключились

с величия Терры и Дворца Экклезиархии на славные деяния людей, сидевших внутри «Громовых ястребов». Правда, во многих аспектах людьми они уже не были, хотя и являлись ими когда-то очень давно. Сервы ордена были людьми, хотя ныне их статус стал ниже — рабы с изъятыми частями тела для лучшего выполнения возложенных на них обязанностей, но находившиеся внутри «Громовых ястребов» воины превосходили обычных людей во всем. Их герб можно было разглядеть на бортах заходивших на посадку штурмовых самолетов, проносившихся мимо укреплений дворца, вертикальные двигатели выбрасывали столбы пламени, направляя машины к усыпанному телами внутреннему двору, обозначенному в качестве места высадки грозных воителей. Тысячи мертвецов лежали во внутреннем дворе и примыкавших к нему монастырских постройках. Повсюду валялись куски низвергнутых колонн — жертв расчистки зоны десантирования.

Расположенные где-то на западе зенитные батареи открыли не слаженный огонь. Жестко встроенные в управление «Громовыми ястребами» рабы-пилоты начали мастерски лавировать между потоками снарядов. Пилоты были хороши. Орден сделал их такими.

Двенадцать «Громовых ястребов» одновременно снизились над внутренним двором и зависли в двух метрах над поверхностью. Задние аппарели откинулись, и закованные в броню фигуры, намного превосходившие ростом обычных людей, выпрыгнули наружу, уже готовые сражаться в момент касания земли ногами. Внутри каждого транспортника размещалась миниатюрная армия — десять воинов, каждый из которых готов был сражаться с любым противником любым способом — с одинаковым успехом они могли уничтожать врагов, как издалека, так и разрывать их на куски, стоя лицом к лицу. «Громовые ястребы» выгрузили пассажиров, взревели двигателями и, уклоняясь от трассирующих очередей зенитного огня, устремились вверх, чтобы обеспечить поддержку с воздуха.

На пурпурных корпусах «Громовых ястребов» блистал символ золотой чаши. Воины также были облачены в пурпурную с окантовками костяного цвета броню, тот же символ чаши украшал наплечники всех высадившихся гигантов. Это были Астартес, космические десантники, ангелы смерти, и страх, внушаемый этими воинами, был неоспорим настолько же, насколько безусловной была святость самой Терры.

Прибывшие были из ордена Испивающих Души, и они явились, чтобы освободить Терру.

*Ложь, ложь, проклятая ложь. Согласно летописям моего ордена Испивающие Души не были на Терре в тот период времени.

Грохот перестрелки был таким сильным, что запросто мог оглушить человека. Брат-сержант Дениятос прижался спиной к опрокинутой статуе горгульи — куску резного камня размером с танк, сверзившегося со стены, выглядевшей скорее как утес.

— В укрытие! — рявкнул он по вокс-каналу отделения. Полу-отделение — четверо Астартес под его началом, пересекли двор под градом разрывных снарядов и укрылись за горгульей.

— Наступаем! — пришел по общему каналу связи приказ капитана Гарна. — Перебежками! Вперед! Вперед!

Врата впереди уже подвергались атакам. Шесть раз Севайнские разбойники из 914-го полка Имперской Гвардии штурмовали проход к воротам — широкую улицу с выставленными вдоль нее статуями, и шесть раз они откатывались назад. Стены прохода формировали ущелье, которое выводило атакующих прямо под убийственный огонь защитников врат. Усыпанная телами земля наглядно демонстрировала то, к чему приводила подобная диспозиция. С момента первой атаки прошло столько времени, что белеющие кости мертвецов уже проткнули прогнившую почерневшую кожу и изодранную камуфляжную форму. Покойники из последней волны выглядели гораздо свежее — не успевшая свернуться кровь блестела, а тела еще не раздулись.