Дэнни - чемпион мира
Шрифт:
Вдруг где-то справа от меня раздался его голос:
— Стоп, Дэнни. Остановись! — закричал он.
Я врос в землю, посветил кругом фонариком, но его не увидел.
— Папа, ты где?
— Я здесь, внизу. Иди вперёд, но осторожно, не упади. Смотри под ноги.
Я медленно пошёл на голос и обнаружил яму. Подошёл к краю и, посветив в неё, увидел отца. Он сидел на дне ямы. При виде света фонарика поднял голову и сказал:
— Привет, родной мой. Спасибо, что пришёл.
—
— Кажется, я повредил лодыжку, — сказал он. — Я сломал её, когда падал.
Это была яма, вырытая в форме квадрата, каждая из сторон которой равнялась примерно шести футам. Но глубина… Глубина была ужасающей. Футов двадцать, не меньше. Аккуратно срезанные стороны ямы говорили о том, что тут, по-видимому, потрудился экскаватор. Ни один человек не смог бы выбраться оттуда без посторонней помощи.
— Болит? — спросил я.
— Да, сильно болит, но ты об этом не думай. Главное — успеть выбраться отсюда до рассвета. Сторожа знают, что я здесь. Они придут за мной с первым лучом солнца.
— Папа, они вырыли яму, чтобы ловить людей?
— Да, — ответил отец.
Я посветил вокруг и понял, что сторожа прикрыли яму палками и листьями, и всё это обрушилось, когда мой отец наступил на них. Такие ловушки делали охотники в Африке, чтобы ловить диких зверей.
— Папа, а сторожа тебя узнали?
— Нет, — ответил он. — Двое из них подошли и посветили фонариком прямо на меня, но я закрыл лицо руками, и они не узнали меня. Слышал только, как они высказывали предположения, называли разные имена, но моё имя среди них не прозвучало. Потом один из них закричал: «Ничего, парень, утром мы узнаем, кто ты такой! И попробуй догадаться, кто придёт с нами?» Я молчал. Нельзя, чтобы они услышали мой голос. «Тогда мы скажем тебе, кто придёт. Сам мистер Хейзл захочет поздороваться с тобой». А другой добавил: «Знаешь, мне даже страшно подумать, что он с тобой сделает, когда доберётся до тебя». Они засмеялись и ушли. Ой! Моя бедная нога.
— Они ушли, папа? — переспросил я.
— Да, до утра.
Я встал на колени у самого края ямы. Мне хотелось спуститься и пожалеть его, но это было бы сумасшествием.
— Сколько времени? — спросил отец. — Посвети вниз, я взгляну на часы. — Я выполнил его просьбу. — Без десяти три. Мы должны уйти отсюда до восхода солнца.
— Папа, я на машине. Я приехал сюда на «остине».
—
— Да, хотел побыстрее сюда добраться. Поэтому вывел её из мастерской, сел и поехал.
Он сидел и смотрел на меня. Я отвёл фонарик в сторону, чтобы не светить ему прямо в глаза.
— Ты хочешь сказать, что приехал на малютке «остине»?
— Да.
— Ты с ума сошёл! — закричал отец. — Ты точно сошёл с ума!
— Это оказалось не так-то сложно.
— Но ты же мог разбиться. Если бы что-нибудь задело тебя в этой игрушке, тебя разорвало бы на части.
— Папа, но ведь всё обошлось.
— Где она сейчас?
— Около леса, на просёлочной дороге.
Его лицо было искажено от боли.
— Ты в порядке? — спросил я.
— Да, — ответил он, дрожа как осиновый лист, хотя ночь и была тёплой.
— Если ты сможешь выбраться из ямы, я помогу тебе дойти до машины. Обопрёшься на меня, и поскачешь на одной ноге.
— Мне без лестницы не выбраться.
— А как насчет верёвки?
— Верёвка? — воскликнул он. — Годится. Она лежит под задним сиденьем «остина». Мистер Претчет всегда возит её с собой на случай поломки.
— Подожди, я сбегаю за ней.
Я помчался к машине, светя перед собой фонариком. Нашёл, приподнял заднее сиденье. Вместе с крючком и запасным колесом там лежала верёвка. Закинув её на плечо, я побежал обратно.
— Папа, ты где?
— Иди сюда, — отозвался он.
По голосу я очень быстро отыскал его.
— Вот верёвка, я принёс её.
— Хорошо. Теперь привяжи её одним концом к ближайшему дереву.
Светя фонариком, я обмотал конец верёвки вокруг дерева, а другой бросил отцу в яму. Отец ухватился за неё обеими руками и привстал. Опёрся на правую ногу, левую согнув в колене.
— Боже, как больно, — простонал он.
— Пап, думаешь, у тебя получится?
— Придётся постараться. Ты хорошо привязал верёвку?
— Да.
Я лёг на живот и опустил руки в яму, чтобы помочь ему, когда он уже будет в пределах досягаемости. Я непрерывно светил ему фонариком.
— Вся надежда на мои руки, — сказал он.
— У тебя получится, — подбодрил я его.
Я видел, как напряглись костяшки его пальцев, когда он сжал верёвку. Затем он начал подтягиваться, перехватывая руки. Как только я смог до него дотянуться, я схватил его за руку и изо всех сил стал тащить на себя. Когда отец оказался на краю ямы, он, не отпуская верёвки, по-пластунски отполз подальше от края. Потом перевернулся на спину, тяжело и часто дыша.
— Ты это сделал! — воскликнул я.