Денница

Сахарный Артём

Иеремиил был старцем с дряблым телом, худощавым лицом и редкой сединой на голове. Под носом росли такие же редкие усы, а карие глаза с любопытством рассматривали Денницу. Другие архангелы согласились и оба стоявших, Михаил и Иеремиил, сели.

Вокруг стало тихо, как в лабиринте Чистилища. Всё внимание было приковано к Деннице, который, по-прежнему смотрел себе под ноги, не подымая головы.

– Денница, ты можешь говорить, - повторился Иеремиил, не вставай, лишь махнув рукой.

Не смотря на то, что амфитеатр был огромен, все всё прекрасно слышали и прежние слова архангелов слышал и Денница. Ангел продолжал молчать, но всё же поднял голову. Его взгляд прикован не к судьям, сидевших

на своём балконе. Его синие глаза искали ту, которая в него верила. Ту, ради которой он всё это затеял и теперь стоял здесь.

Искать долго не пришлось. В отличии от других ангелов, Серафима не могла сидеть от волнения. Она стояла слева от него, тревожно сжимая свои маленькие ручки, в ожидании его слов. Девушка слишком хорошо его знала. Она прекрасно понимала, что сейчас не будет никакого расскаивания и мольбы простить его. В чем-то Михаил был прав, хотя "слегка" и перегибал палку. Денница был горд и не приклонил бы колено, даже если бы это спасло его. Этот ангел верил в то, что говорил и эта вера становилась сильнее, чем вера в своего Творца. Может все и считали теперь его безумцем, но только не она. Она всегда находилась с ним и сейчас узнает его теплый нежный взгляд, в котором не было видно капель безумия. Но, не смотря на всё это, она знала, ничего хорошего от него ждать уже нельзя. Он обречён. Их любовь обречена. Глупо в этом винить только его, ведь она верила его словам, а это значило, что не только он должен стоять сейчас там.

– Может, я и не лучший среди вас всех, - холодным, монотонным голосом начал Денница, в его голосе слышалась злоба, отчаяния и презрение, - но я не безумен. Да, Михаил прав и моё сердце впустило страх, но я боялся не за свою жизнь. Я боялся за тех, кого люблю. Я боялся, что однажды, всё так же сидя в своём оплоте, мы встретим врага, который сломает наши стены. Я боялся увидеть гибель той, кому принадлежит моё сердце. Я боялся, что мой дом, который я так люблю, уничтожат демоны. Пускай я не архангел и никогда ним не буду, да и не желаю быть, но я чётко понимал, что этот страх не вымысел моего сознания. Что этот день реален и только дело времени, когда он наступит. Каждое сражения отнимало всё больше и больше жизней моих братьев. Каждое сражения делало нас слабее, а их сильнее. Поэтому я начал задумываться о том, что бы спасти нас! Умнее ли я вас? Смелее или храбрее, спросите вы?
– Денница замолчал, оторвав взгляд от Серафимы, ожидая хоть какого-то ответа. Не дождавшись ни слова, ангел продолжил, - Да! Я храбрее и смелее присутствующих здесь! Я признал свой страх! А для этого нужно быть смелым! Для этого нужно быть храбрым! Я понял, что нас ждёт! Я храбрее вас, потому, что не смотря на свою любовь к Серафимы, я не побоялся обидеть её и решил действовать. Зная об наказании я всё же решился бороться за вас, не жалея ни себя, ни своей любви! А что бы причинять боль той, которая тебя любит, во благо спасения всех, нужна храбрость! По этому Михаил прав! Я храбрее вас всех, вместе взятых, раз я стою здесь и никто больше. Я принял страх, но это не был временным испугом или колебаниям веры, это было решениям нашей проблемы. Я действовал во благо нашего народа! И я ошибся, попав в западню. Я попал в плен, из которого меня спас серафим. Он отдал свою жизнь, что бы я сейчас стоял здесь и говорил с вами. Вы все заблуждаетесь!

Монотонный голос Денницы превратился в крик, ангелу становилось тяжело себя сдерживать. Решив, что больше терять ему нечего, он будет идти до конца, нет больше нужды сдерживать себя. Можно быть тем, каким тебя создали.

– Вы все ошибаетесь. Мы воюем с врагом, о котором даже ничего не знаем! Будучи в плену, я говорил с ними. Они разумны! У них есть владыка! У них есть дом, который

не так далеко от нашего. И рано или поздно они придут и сломают нас! Я рассказал всё это архангелу и вместо понимания я увидел в его глазах призрение и страх!

– Это возмутительно!
– вскочил Михаил, но сидевших рядом архангел Гавриил усадил его обратно.

– Да! Я видел страх в твоих глазах! Ты боишься признаться себе в том, что даже архангел может ошибаться, что даже Творец может ошибаться, раз до сей пор, не поведал тебе об этом! И ты обвиняешь меня в страхе?!

Денница тяжело дышал, а в горле пересохло от длительного крика.

Они смотрели друг на друга, но не как брат на брат, а как враг на врага. Больше не было любви между этим архангелом и ангелом.

Суд погрузился в тишину. Все всё слышали, но почему то не возмущались. Некоторые ангелы начали в серьёз задумываться о сказанном Денницей. В его словах был некий смысл, хотя для многих слова Михаила звучали убедительнее.

– Мне хотелось бы спросить у Творца, что с тобой делать, - наконец то начал Михаил, - но ты сомневаешься в его мудрости и бесконечно любишь свой народ, как ты это сказал. По этому, пускай народ решит, что с тобой делать. Пускай те, кого ты так любишь, после всего услышанного и сказанного тобой решат твою судьбу! Я считаю, что тебе не место среди нас. Ты ставишь себя слишком высоко для нас и нету смысла к тебе тянутся ибо ты не Творец. Не место такому как ты, среди нас!

Архангел закончил и посмотрел на остальных. Хоть архангелы и были все равны, все же они прислушивались к мнению Михаила, считая его самым мудрым. Если у кого то и были сомнения, то слова Денницы чётко их развеяли. Все архангелы считали, что он обезумел, что его гордыня душит его разум в пересмешку со страхом.

Все как один встали и повторили вердикт Михаила, все, кроме одного архангела - Задкиила. Он по-прежнему сомневался в том, что все они правы. Для этого архангела слова Денницы звучали правдоподобно и убедительно. Этот архангел начал думать, что если и в правду все они ошибаются.

Задкиил так и не встал, но при виде вставших пятнадцати архангелов, вся трибуна встала, как знак того, что они согласны с вердиктом Михаила - ему не место среди них. Михаил довольно улыбнулся, убедившись в мудрости своего народа, хотя перед этим с недоумением покосился на Задкиила. Этот архангел отличался своей чудаковатостью, хотя она была и безобидной.

– Тогда решено!
– торжественно, во весь голос закричал Михаил, - ты будешь изгнан из Рая! Ты будешь изгнан из Чистилища! Ты попадёшь туда, куда ни разу не ступала...

– Стойте!- закричала Серафима, перелезая через перила, ограждавшие толпу от площадки и подбежала к Деннице.

Он этого боялся, как же он это боялся. Этот страх был самым сильным и он сейчас стал реальностью.

– Нет, стой! Не иди ко мне!
– закричал Денница, выронив меч и шлем.

Он бросился к ней, перехватив на полпути. Облако, на котором они все находилось, стало наливаться тёмно-синим цветом, а внутри него начали образовываться молнии, освещая всё под ногами.

– Что ты делаешь?
– закричал Денница.

– А я верю ему! И если нет места тому, кто пытается спасти нас, если нет места тому, кто не побоялся признаться себе в страхе и в том, что даже могущественные среди нас могут ошибаться, значит и мне нет места среди вас!
– закричала Серафима, обняв Денницу.

– Нет, нет! Уйди! Отпусти меня! Это не твоя участь!

– Моя!
– рыдая, закричала девушка.

– Что ты творишь?! Не делай этого! Уйди от меня! Я прогоняю тебя! Уйди!
– истерически кричал Денница, пытаясь оттолкнуть от себя Серафиму, но девушка крепко вцепилась в него руками.