Департамент «Х». Кибер-террор
Шрифт:
– Патроны в патронники досланы, – сообщил Андрей Максимович, почти любовно, как женскую руку, поглаживая рукоятки оставшихся в гнездах пистолетов. Даже голос его при этом изменился и звучал с какими-то характерными теплыми нотками. Видно было, что человек оружие откровенно любил. – Для вас подготовил. Можете начинать.
– Первая серия из пяти выстрелов, – дал команду Кирпичников. – Стреляем поочередно, чтобы иметь возможность фиксировать результат. Валеев стреляет по персональной программе. Радимов Костя, пошел…
Капитан подошел к столику, вытащил из гнезда первый попавшийся под руку пистолет,
– Неплохо, – не отрываясь от трубы, сказал Андрей Максимович. – Две «десятки», две «девятки» одна рядом с другой, а вот последний выстрел… Не могу найти. Боюсь, «за молоком» ушла…
– Такого не бывает, – спокойно возразил Константин. – Скорее, пуля попала в пулю.
– Возможно, соглашусь. Надо посмотреть вблизи. По крайней мере, в «десятке» одна дырка великовата. Хотя бумага тоже рвется по-разному…
Даже для офицера спецназа ГРУ такой результат при стрельбе с двадцати пяти метров считался хорошим, хотя и не отличным. Оценка «отлично» дается, если из пяти выстрелов только одна пуля уходит за десятибалльный центр мишени. При этом попадание в «девятку», «восьмерку» или в «семерку» рассматривались одинаково неудачными. Цель только одна – «десятка». Это было, как в бою. Если задел противника вскользь, значит, не попал в него и он может попасть в тебя. А здесь непонятно, две или три пули ушли в «девятку». В любом другом виде войск стрельба, которую показал капитан Радимов, была бы оценена на отлично. Но даже в спецназе на «отлично» стреляют только единицы. Такие, как майор Валеев, который вышел на огневой рубеж сразу за Костей.
Бахтияр Ахматович всегда выглядел человеком сдержанным, чуть-чуть замкнутым в себе. Со стороны казалось, что ему вообще не надо сосредотачиваться, ловить свой момент. К Косте Радимову, например, он пришел, когда тот поднял ствол кверху. Валеев же просто вышел на рубеж открытия огня, встал к нему лицом и поднял на вытянутых руках оба пистолета. Щелкнули предохранители [12] . Выстрелы зазвучали сразу, без задержки, один за другим, но стрелял майор не сразу из двух стволов, а поочередно и очень быстро. Настолько быстро, что складывалось впечатление, будто огонь ведут из автомата.
12
Пистолет «Грач» имеет двойной предохранитель, предназначенный для стрельбы хоть с правой, хоть с левой руки, и двойную кнопку для освобождения двухрядной обоймы.
– Отменно, товарищ майор, отменно, – сказал начальник тира, долго всматривавшийся в свою трубу. – Все пули, словно вы их аккуратненько пинцетом клали, точно в «десятку». Одна только в линию между «десяткой» и «девяткой», но это тоже считается за «десятку». Я только однажды видел такую стрельбу, но тот человек был наполовину роботом.
– В смысле? Что такое «наполовину робот»? – спросила Тамара Васильевна, стараясь разговором отвлечься от подступившего
– Человека собрали после ранения по кусочкам. Пичкали какими-то препаратами, ставили над ним опыты и сделали «робота». Он даже говорил и двигался, как робот. Но стрелял точно так же, как товарищ майор, если не лучше. Но это не здесь было. Это было на моей прошлой службе.
Про «прошлую службу» никто спрашивать не стал. В любой силовой структуре знают, что такое режим секретности. Если бы начальник тира хотел сказать, где он служил, он сказал бы, что в ФСБ или в спецназе ГРУ, или ВДВ. Но он ограничился понятием «прошлая служба» и посчитал этого достаточным. Значит, и спрашивать не следует.
– Отстреливаемся все по очереди, – поторопил подполковник Кирпичников. – Нас еще следующее упражнение ждет, если Андрей Максимович подготовился.
– Андрей Максимович подготовился, – пообещал начальник тира. – Он вместе с Гималаем Кузьмичом старался.
– Моя очередь, – шагнул вперед Владимир Алексеевич и взял в руку пистолет.
По первой мишени отстрелялись все с разным успехом. Майор Ставрова не зря волновалась: – ни одна ее пуля в десятку не легла. Одну пулю в яблочко все же сумел послать майор Старогоров. Всем на удивление, ничуть не уступил командиру и другим спецназовцам, за исключением майора Валеева, бывший прапорщик ВДВ. Гималай Кузьмич стрелял профессионально.
– Так… Ставровой и Старогорову следует уделять больше внимания стрельбе. Это даже более важно, чем рукопашный бой; в сложной ситуации отсутствие навыков точной стрельбы может подвести не только вас, но и всю группу, – сделал вывод подполковник Кирпичников. – К сожалению, времени на подготовку нам отпущено мало. Займитесь с ними, Бахтияр Ахматович. Пока же майор Валеев продемонстрирует нам метод слепой стрельбы. Готов?
– Не готовился специально, но попробую, – пожал плечами майор.
Андрей Максимович с улыбкой кивнул.
– Особой подготовки и не нужно было. Эти методы отрабатывались на моей прежней службе, и потому я заранее установил систему блоков. Предполагал, что и здесь найдутся желающие так стрелять.
Кнопками он убрал из тоннеля бруствер и мишени. Свет на двадцатипятиметровой дистанции погас, но вместо него загорелся в десяти метрах.
– Вообще-то это дистанция для стрельбы из пневматики, но для слепого метода она самая подходящая, – заметил Андрей Максимович.
– На прежней службе, – заметил майор Валеев, – я выполнял такое упражнение с дистанции на пять метров больше. Но в боевой обстановке расстояние самому выбирать не приходится, поэтому я согласен на ваш вариант. Начнем?
– Начнем, – согласился начальник тира.
Бахтияр Ахматович повернулся к мишени спиной. Андрей Максимович полностью выключил свет в тоннеле и теперь слабый свет шел только с площадки перед лифтом, но он никак не мог осветить ничего там, куда следовало стрелять. Начальник тира нажал какую-то кнопку на своем пульте, и оттуда, из тоннеля, раздался слабый звук, словно бы что-то слегка брякнуло. Майор Валеев отреагировал на это резко. Первый выстрел был сделан из подмышки, без поворота, потом последовал поворот, и один за другим последовали еще три выстрела.