Департамент «X». Нано-убийцы

Самаров Сергей Васильевич

– Первое, что вы должны понять, – при вашей схватке болельщиков не будет. Болельщик всегда желает увидеть красивый бой, – объяснял Сергей Викторович. – Но в реальном бою про красоту следует забыть напрочь. Чем короче удар, чем жестче, тем больше боли он приносит. Ваша первая задача – или принести своим ударом боль, или нанести серьезную травму, лишающую боеспособности. При этом попрошу всех учесть, что противник будет думать в том же направлении, что и вы, и может обладать теми же навыками, какими обладаете вы. Поэтому преимущество получает тот, кто первый наносит удар. Он должен быть чувствительным. Если у вас нет навыка нанесения отключающего удара, что, вообще-то, не каждому дано, – не надо стараться это сделать. Промах может обойтись дорого. Лучше нанести удар ошеломляющий и сразу после этого пробить серию в болевые

точки, быструю и жесткую. Боль имеет привычку накапливаться, и следующие один за другим удары по болевым точкам обычно плюсуются до наступления болевого шока. Классические болевые точки, наверное, знают все. Начиная снизу вверх – пах, печень, солнечное сплетение, область сердца, сонная артерия, глаза. Я перечисляю по порядку, но это вовсе не говорит о том, что бить следует, соблюдая этот порядок. Наносится всегда тот удар, который может оказаться наиболее эффективным.

При названии основных болевых точек подполковник наносил манекену короткий несильный удар. Но удары эти были только учебными и имели целью обозначить место, в которое следует бить. Наносились они, за исключением первого, только рукой.

– Но бить по не отвечающему манекену – занятие для детей, – продолжил подполковник. – Потому давайте сделаем так...

Манекен легко трансформировался, и Лукошкин быстро поставил его в классическую стойку борца со слегка выставленными вперед руками.

– Я предупреждаю, что мы едем на Северный Кавказ, где даже сопливые пацаны умеют бороться. В опасном положении борец, как правило, принимает подобную стойку. Это делает наше положение, с одной стороны, не слишком выгодным, а с другой – наоборот; но только в том случае, если мы будем готовы вести себя правильно. Чтобы нанести удар, следует не забывать, что времени на засучивание рукавов нам никто отпускать не будет. Противник обязательно будет пытаться захватить ваш рукав. Даже если он не знает ни дзюдо, ни самбо, он все равно понимает, что подобный захват сделать легче, чем захват руки, и сделает это интуитивно. А хватка у борцов мощная, вырваться тяжело. Ставить задачу и спрашивать ответ я не буду, потому что большинство в группе составляют офицеры спецназа ГРУ, и они обучены действовать исходя из ситуации. Я просто объясню теорию.

В данном случае борцу выгодно сближение. Не каждый человек обладает длинным ударом с дистанции, а если и обладает, то этот удар не обязательно должен иметь соответствующую останавливающую силу. Большинство людей в состоянии бить только со средней дистанции. Это статистические данные по всем видам боевых единоборств. При этом восемьдесят процентов спортсменов стараются избежать этой дистанции, потому что так легче получить случайный удар в ответ. Борцы тоже предпочитают более близкий контакт, при котором они могут использовать свои навыки и избежать удара. Значит, следует не допустить их на ближнюю дистанцию, а атаковать со средней. При этом делать это так, чтобы они сами не имели возможности ударить в ответ, потому что борцы – люди тренированные и достаточно резкие. Как сделать так, чтобы избежать обмена ударами? Самый простой способ – вызвать у противника болевой шок. И простейший его вид, технически самый доступный – это удар по глазам. Но попробуйте сделать это, когда у противника руки в защитно-атакующей позиции и он готов к любому вашему действию. А реакция у него есть, и неплохая. Выход простой: нужно предпринять действие, которое он, может быть, и ожидает, но, в силу своей спортивной подготовки, не умеет отразить. В этом случае лучше всего подходит лоу-кик [17] . Он заставит любого сменить позицию, отдернуть руки или занять другую позу. И этот момент следует ловить. Я лично имею свои наработки, но у меня хорошо поставлен удар, и я обычно в ответ на борцовскую стойку бью быструю классическую «двойку», добавляю левый боковой и уже после этого делаю вот так...

17

Лоу-кик– удар подъемом ноги под колено или бедро.

Лукошкин показал, как резко он выбрасывает вперед обе руки между двух выставленных рук манекена, раздвигая их локтями, и ударил манекену в глаза большими пальцами обеих рук.

– Примерно то же самое можно делать и после

лоу-кика. В момент получения удара и сразу после него противник расконцентрирован. Он не готов к захвату, как это было секунду назад, и этим необходимо воспользоваться. Кто-то бьет по глазам одной рукой – так называемый известный всем удар «вилкой». Но я обычно преследую собственную цель – после удара большими пальцами делаю захват за верхнюю часть затылка, совершаю резкий рывок вниз и бью коленом в челюсть. При необходимости добавляю с амплитудным круговым вращением удар локтем в затылок. Лучше всего под него, под самое основание черепа. Это опаснее, потому что в том месте череп легко ломается. Эта атака считается фирменным каскадом спецназа ГРУ, и потому я объясняю ее суть только двум бойцам группы, не имеющим подготовки спецназа военной разведки. Но при этом не могу не добавить, что даже фирменные каскады ударов всегда используются исходя из обстановки и обязательно варьируются. Зацикливаться на одном отработанном каскаде нельзя ни в коем случае...

Дверь в спортивный зал открылась. Вошел помощник дежурного по Департаменту, кашлянул в кулак, привлекая внимание, и поправил на рукаве традиционную красную повязку.

– Что, капитан? – спросил полковник Кирпичников.

– Генерал просил сообщить, что прибыли специалисты, которых вы ждете. Занятия через полчаса в учебном классе на первом этаже.

– Я понял. Конец занятий.

– Только размяться успели... – проворчала Тамара Васильевна.

* * *

Группа не умела долго собираться. Задержка произошла только по одной причине. Душевая в спортзале была только одна, и мужчинам пришлось ждать, когда примет душ Ставрова. Хорошо еще, что она почти не пользовалась косметикой, и потому после душа недолго приводила себя в «боевой» вид. Время уже поджимало, и потому из спортзала офицеры сразу прошли в аудиторию на первом этаже, где обычно проводились занятия по ознакомлению с новым оружием.

Еще только войдя в коридор, Владимир Алексеевич слегка сбавил шаг и переглянулся с полковником Денисенко и с подполковником Лукошкиным. Они тоже отметили рядом с дверью в аудиторию высоченную, под два метра, фигуру человека, показавшуюся всем знакомой.

– Никак это Вовочка, – тихо сказал из-за спины Кирпичникова подполковник Валеев.

– Похож, – согласился командир.

– Знакомый? – спросил майор Старогоров.

– Может быть, да, а может быть, обознались. Тому-то здесь делать нечего...

Ответ был обтекаемым и сказан на всякий случай, чтобы не возникло разговоров, которые могут навести Вовочку – а это был действительно он – на воспоминания. Шансов на то, что дюжий санитар запомнил кого-то из нападавших на шестнадцатое отделение психиатрической больницы, было мало. Фонарями светили только спецназовцы, и только не себе в лица. Да и знакомство было слишком кратковременным и бурным, чтобы детали врезались в память.

Подошли ближе. Лоб великана был заклеен узкой полоской бактерицидного пластыря телесного цвета. Удар локтем полковник Кирпичников, по сути дела, и не наносил; Вовочка сам пожелал пободаться, за что и получил рассечение.

Из двери аудитории выглянул, заслышав шаги, Иван Иванович Иванов, тоже, видимо, вызванный на службу. Приветливо кивнул всей оперативной группе.

– С праздником всех!

– Не вижу праздника, – сказал Кирпичников. – В праздники полагается за столом сидеть... Или вы, Иван Иванович, нам в аудитории парты накрыли?

Профессор был в хорошем настроении, но, как оказалось, в рабочем, а не в праздничном и не пожелал брать на себя обязанности официанта.

– Генерал говорил, вы у него на даче встречали...

– Встретили, – согласно сообщил Владимир Алексеевич и вопросительно посмотрел на Вовочку, которому едва ли доставал затылком до нижней челюсти.

– Вот, познакомьтесь, – сказал Иван Иванович. – Ваш временный консультант – профессор Огурцов Владимир Вадимович.

Рука профессора Огурцова соответствовала его росту, и в ней уместились бы две руки полковника Кирпичникова. Впечатление Вовочка производил не меньшее, чем в шестнадцатом отделении, но тогда его можно было «уговорить» с помощью светового пистолета. Сейчас же «уговаривать» необходимости не было. Профессор явно не узнал человека, который рассек ему лоб чуть больше суток назад. Хотя присматривался он к командиру оперативной группы с явным интересом и с некоторым недоверием.