Дердейн. Трилогия
Шрифт:
Ифнесс отозвался: «Будь я на месте Саджарано, я не прятался бы во дворце, а оделся бы попроще и бродил по городу. Здесь мы теряем время. Нужно быть там, где есть возможность встретить Человека Без Лица».
Вечером открытые кафе на площади Корпорации наполнились толпой приветствующих друг друга приятелей, знакомых и любовников. Ифнесс и Этцвейн разместились в самом большом кафе и заказали вина с печеньем.
Кругом сновали гарвийцы — все окрыленные, в той или иной степени, присущими столичным жителям живостью и непостоянством.
Саджарано не появлялся.
Солнца
Джурджина уже пришла в себя. Яростно, всеми известными ей средствами, она стремилась освободиться от поводка. Ее платье местами разорвалось над бедрами — там, где она пыталась стащить с себя металлическую петлю, туго опоясывавшую талию. Деревянная перекладина кушетки выщербилась — пленница старалась перетереть поводок. Секрет застежки, известный только Ифнессу, теперь занимал ее настолько, что она не сразу заметила прибытие тюремщиков. Испуганно вскинув голову, как загнанный зверь, эстетка разразилась протестами: «Сколько меня будут здесь держать? Я давно не мылась, ничего не ела. Какое право вы имеете так со мной обращаться?»
Ифнесс отмахнулся скучающим жестом, отстегнул поводок от кушетки и снова позволил ей воспользоваться удобствами.
Этцвейн приготовил суп, нарезал хлеб и вяленое мясо. Сначала пленница высокомерно отклонила обед, но потом наелась, проявив здоровый аппетит.
Утолив голод, Джурджина повеселела: «Вы двое — самые чудные люди на Дердейне! Полюбуйтесь на себя! Нахохлились, насторожились, как болотные цапли. Оно и понятно! Вам стыдно за все, что вы со мной делаете!»
Землянин игнорировал ее. Этцвейн угрюмо усмехался.
«Что вы замышляете? — не унималась пленница. — Я что, здесь навсегда останусь?»
«Не исключено, — отозвался Ифнесс. — Подозреваю, однако, что через день или два обстоятельства изменятся».
«И что я буду делать все это время? Вы подумали о моих друзьях? Они же рехнутся от беспокойства! Меня всюду ищут! И я должна носить одно и то же платье изо дня в день? Сижу, как животное в клетке!»
«Потерпите, — пробурчал Ифнесс. — Скоро я снова вас усыплю, и время пройдет незаметно».
«Не хочу я больше спать! Хам, невоспитанный нахал! А вы? — она повернулась к Этцвейну. — У вас сохранились какие-нибудь остатки любезности? Сидите ухмыляетесь, рот до ушей! Почему вы не заставите этого ужасного старика меня отпустить?»
«Чтобы вы пожаловались на нас Человеку Без Лица и сообщили, где мы находимся?»
«Таковы мои обязанности. Разве я заслужила наказание за выполнение долга?»
«Ваши обязанности связаны с определенным риском. Если вы не хотели рисковать, не нужно было становиться благотворительницей».
«У меня не было выбора! Однажды мне сообщили мою судьбу, и с тех пор моя жизнь мне не принадлежит».
«Вы могли отказаться. Вам нравится отрывать людям головы?»
«Вот еще! С вами невозможно вести разумный разговор. У вас что, припадок?» — последние слова были обращены к Ифнессу. Тот резко повернулся на стуле и напряженно прислушивался.
Этцвейн тоже прислушался — ничто не нарушало ночную тишину. «Что такое?» — спросил он.
Ифнесс Иллинет
Воспользовавшись тем, что ее тюремщики отвлеклись, Джурджина намотала на руку отвязанный конец поводка и бросилась к Ифнессу, надеясь проскочить мимо и вырваться на свободу. Этцвейн, давно ожидавший чего-то в этом роде, поймал ее на бегу и отнес, болтающую ногами и кричащую, обратно на кушетку. Ифнесс принес тампон с наркотиком — девушка затихла. Историк снова пристегнул поводок к кушетке и на этот раз поведал Этцвейну секрет: чтобы открыть застежку, нужно было нажимать не на нее, а совсем в другом месте. Ифнесс торопился: «Подойдите к столу. Я должен научить вас всему, что знаю об ошейниках. Быстрее, идите сюда!»
«В чем дело? Что происходит?»
Ифнесс покосился на дверь и сказал упавшим голосом: «Меня отозвали. Я лишен ученого звания. Как минимум, меня исключат из Института».
«Откуда вы знаете?» — упорствовал Этцвейн.
«Передали сигнал. Моя командировка на Дердейне окончена».
Этцвейн разинул рот: «А что будет с Аноме? Что будет со мной?»
«Сделайте все, что можете. Я чрезвычайно сожалею, но мне не позволят остаться. Слушайте! Я оставляю вам мои инструменты, оружие, препараты. Слушайте внимательно — повторять не будет времени! Во-первых, ошейники. Смотрите, как безопасно вскрыть ошейник». Ифнесс продемонстрировал операцию на ошейнике, привезенном с Гаргаметова луга. «Теперь его можно закрыть — вот так. Смотрите: я заряжаю ошейник девушки. Декокс вкладывается сюда. Это детонирующее реле. Автоответчик сломан — обратите внимание на разорванное соединение... Покажите, как у вас это получится. Так... Хорошо... Вот, возьмите, это мое единственное оружие. Пистолет стреляет узким лучом энергии. Камеру я обязан взять с собой».
Этцвейн слушал, подавленный предчувствием беды. До сих пор он не сознавал, в какой степени зависел от возмутительно бездушного землянина.
«Почему вы должны покинуть Дердейн?»
«Потому что должен! Остерегайтесь Человека Без Лица и этой его благотворительницы. Их поведение не совсем нормально, хотя это невозможно заметить без соответствующей подготовки».
Тихое шипение достигло ушей Этцвейна. Ифнесс тоже услышал его, повернул голову и не шевелился.
В дверь вежливо постучали. Ифнесс пересек гостиную и отодвинул засов. В темноте стояли две фигуры. Первая вышла немного вперед. Этцвейн увидел очень бледного человека среднего роста, с угольно-черными волосами и бровями. Он, казалось, улыбался спокойно и мрачно — глаза его сверкнули в свете лампы. Его спутник оставался бесформенной тенью в тени.
Ифнесс заговорил на языке, непонятном Этцвейну. Черноволосый коротко ответил. Ифнесс заговорил снова — черноволосый отозвался так же, как и в первый раз.
Историк вернулся в гостиную и взял мягкую черную сумку. Не попрощавшись ни словом, ни жестом, даже не взглянув на Этцвейна, Ифнесс Иллинет вышел в ночь. Дверь закрылась.
Через минуту Этцвейн услышал тихое шипение. Оно завершилось вздохом ветра и не возвращалось.
Этцвейн налил себе бокал вина и сел за стол. Джурджина Ксиаллинен лежала на кушетке в беспамятстве.