Деревенская Принцесса
Шрифт:
— Ну, доказать не доказать… а ты попробуй и сам всё решишь, — хитро предложила я.
Кикиморов издевательски улыбнулся. Он вальяжно подошёл, резко откинул салфетку, а затем взял с тарелки оладий одну штуку и придирчиво понюхал.
— Не с крысиным ядом, надеюсь? — усмехнулся он, откусывая. — Хотя по запаху ничего пока.
— Ну что ты! Обижаешь, — язвительно подколола я в ответ. — С цианистым калием.
Парень медленно стал жевать, чтобы распробовать вкус.
— Ну, вынужден признать, что очень неплохо. Даже хорошо. Впервые вижу такие
— Я старалась.
— Как ты это сделала?
— Ну а тебе всё скажи. Я своих секретов не выдаю! — самоуверенно заявила я.
Руслан лишь хитро сузил глаза и взял вторую штуку с тарелки.
— Сама делала? — спросил он, прожигая меня взглядом.
И тут я поняла, что влипла. Соврать было бы проще простого. Но если сказать правду, она ударит по самому Истукану не меньше. Быстро сообразив, в какую сторону надо повернуть разговор, чтобы опозорить самовлюблённого увальня, я ответила:
— Нет, не сама. Мне Эрик помогал.
Кикиморов как конь заржал после этих слов, согнувшись в три погибели. Я стояла и терпеливо ждала, когда он успокоится и ответит, чтобы продолжить атаку. От злости сильно стиснула зубы, но молчала.
— Всё-таки, я был прав, — успокоившись, радовался Истукан, предвкушая победу.
— Нисколечко, — обрубила я его иллюзии одним махом. — Я готовила сама, а Эрик мне всего лишь помогал.
— Эх, Конюх-Конюх… На все таланты горазд.
— А ты что, завидуешь, что ли? Тому, что он и трудяга, и с руками умелыми, и даже готовить умеет? И хватит его Конюхом называть! Или я тебе напомню, как тебя называли в детстве, если ты забыл. Освежу твои воспоминания про ранние счастливые годы.
Весёлое настроение у Истукана мигом улетучилось, и лицо стало серьёзным. Говорить про своё прозвище ему явно не хотелось.
— Не мужское это дело у плиты ковыряться. Этим бабы пусть занимаются, — гордо заявил он.
— Да что ты? А у зеркала крутиться и бабскими духами поливаться — мужское? Что ты вообще умеешь делать, а? А Эрик и коня подкуёт, и дома всё починит, и еду приготовит.
На эти слова возразить было нечего. Кикиморов явно обиделся, но решил не подавать виду, плавно перейдя к другой теме.
— Ну, что поделаешь, я такой, какой есть, — самонадеянно сказал он и поправил свою причёску, которая, в общем-то, в лишних движениях из-за нескольких литров лака не нуждалась, потому что была словно стеклянная. — Ты ко мне никогда хорошо не относилась. Ни в детстве, ни сейчас.
Ах, решил на жалость надавить и состроить из себя бедного-несчастного? Зря, со мной такой номер не прокатит.
— Не говори ерунду, — попросила я.
— Ерунду? Пойдём, покажу тебе кое-что…
Истукан прошёл мимо меня и, открыв калитку, зашагал в сторону прогалины.
Я, недолго мешкая, отправилась за ним. Что он собирается мне показать?
Но через некоторое время нашего молчаливого шествия, я поняла, куда именно мы идём и все вопросы тут же отпали. От этого стало ещё противнее, но делать было нечего. Не убежать ведь резко,
Истукан привёл меня к дереву возле прогалины. Я много раз ходила мимо и тихо ненавидела его. Но разве растение виновато в том, что сделал человек? Тем более и бестолковый.
— Смотри, — сказал Руслан и подвёл меня к дереву за локоть, который я тут же одёрнула. — Моё сердце. Можно даже сказать — наше сердце.
Меня чуть ли не подташнивать начало после эти слов…
Деревенская традиция вырезать на коре дерева Сердце Любви была очень распространена в наших окрестностях с давних времён. Ещё наши далёкие предки страдали подобным. Делать это было совсем непросто — жёсткая кора часто затупляла ножи и, чтобы вышло что-то путное, приходилось тратить немало времени. Считалось, что если любишь, то приложишь все усилия для этого и докажешь серьёзность своих намерений подобным образом. По этой причине сердца в основном вырезали только юноши, а девушки это делали крайне редко.
Но, судя по неаккуратному, кривому и кое-как вырезанному сердцу с надписью «Руслик + Кира», чувства Истукана были не очень глубокими. Так, мимолётная влюблённость и не более.
Это сердце я видела ещё когда жила в деревне, поэтому не понимала, зачем мне его показывать сейчас.
Время и погодные условия сделали надпись тёмной и едва различимой. Вспоминая сердце прежним, я поняла, как много времени прошло с тех пор. Намного больше, чем мне казалось…
— Ты мне показываешь то, что я уже видела, — еле сдерживала своё раздражение и недовольство я.
— Это мои чувства к тебе, — объяснил Истукан.
— Только не надо мне сейчас тут рассказывать, что они у тебя остались и все эти годы ты мучился и вспоминал обо мне.
— Ну, как знать, — загадочно пожал плечами Руслан. — Любовь ведь, говорят, живёт в человеке вечно.
— О какой любви ты говоришь? Я что-то не заметила этого в отношении тебя.
— Ну, я плохо могу выражать то, что чувствую.
— Это с какой стороны посмотреть! Как что-то обидное ляпнуть, тут ты за словами в карман не лезешь.
— Не выдумывай, — скривился Истукан и, подойдя, взял с тарелки оладий одну штуку. Угощение, видимо, понравилось не на шутку. — Всё-таки, у твоего этого… как там его… Эрика, если не ошибаюсь, есть кулинарный талант. Далеко пойдёт.
— Я готовила сама, — настаивала я. — Эрик лишь помогал!
— Ну что ты, верю… конечно верю.
— Да пошёл ты! — развернулась я.
— Ну ты чего? — удивился парень.
— А того! Говоришь мне про какие-то свои чувства и тут же ведёшь себя, как хам! Я это твоё сердце видела! — вконец разозлилась я. — И не только я! Вся деревня высмеивала потом, что в меня влюбился сам Руслан Кикиморов. Ах, какая честь! Прости, не знала, что ты станешь первым парнем на деревне, а то бы вела себя иначе. Не углядела такой потенциал в своё время! Прошляпила своё будущее просто-таки!