Деревня Цапельки, дом один

Эта бабушка — прямо молчун. Алёна ей:

— Доброе утро, бабушка!

А она:

— Угу. Спи ещё.

А сама печку топит, обед варит, песенку поёт:

И ухватом горшок как ухватит — да в печь его! Один посадит — к другому подбирается:

Получается, будто это печной горшок зовут Шура. Алёна смотрит, смеётся тихонечко.

Но ей хочется, чтоб бабушка с ней поговорила.

— Баушка! А ты уже корову в стадо прогнала?

— А как же!

И опять — молчок.

Насыпала крупы в фартук, раскрошила засохший хлеб — и со двора:

— Цып-цып-цып!

Цыплята у бабушки уже большие, длинноногие, бегут, толкаются. Ошалелые какие-то. Прямо разбойники. У Алёнкиной мамы цыпляточки ещё маленькие, жёлтенькие, а куры — рябенькие.

— Баушка, ты мне обещала про разбойников сказку сказать.

— Скажу. Вот только все дела переделаю.

— Я уже два дня у тебя живу, а ты всё никак не переделаешь.

— Переделаю.

Взяла старые варежки, ножик, пошла за огород. Там молодую крапиву срезает. Алёна — опять за ней.

— Баушка, это для поросёночка?

— Для него.

— Баушка!

— Ну чего тебе?

Алёна уж прямо не знает, про что еще спросить.

— Баушк, ты в лото играть умеешь?

— О господи!

— Нет? А в карты?

— Ты пойди с Таней соседской поиграй, — вздыхает бабушка. — Смотри, девочка какая хорошая. И за мной тогда ходить не будешь.

Будто Алёна ходит. Она и не ходит совсем. Просто ей делать нечего. А на Таню Алёна уже третий день смотрит. Эта девочка Таня всё время дразнится. Алёна ей ничего не говорит, а Таня выйдет на своё крыльцо и кончик косы к верхней губе приставит. Будто у неё такие усы. И Алёну пугает.

И вот пока крапиву рвали, она, эта Таня, тоже на свой огород пришла. Ходит там, за плетнём, большую морковку вырвала, говорит:

— Здравствуй, бабушкин хвостик!

Алёна покраснела, обиделась. Глянула из-за плеча. А девочка Таня морковину над головой подняла и с ней разговаривает. Не с Алёнкой, а с ней:

— Как живёшь? Ты вкусная? Тебя так съесть или в суп положить? Пойдём бабушку спросим, — и убежала.

У неё тоже есть бабушка. Вроде бы не придерёшься. Но Алёне обидно. Как это — съесть? Как это — в суп положить? Нарочно так говорит, назло. Она побольше Алёны, эта девочка Таня, и дразнится.

Но вот, видно, бабушка устала. Разогнулась,

— Ну что, внучка, пойдём в избе приберёмся?

— Приберёмся! — обрадовалась Алёна. Наконец-то дело нашлось.

В избе бабушка дала ей просяной веник:

— Мести-то, подметать умеешь?

— А как же!

И пока бабушка секла крапиву, доставала горшок из печи, поросёнку еду готовила, Алёна-раз-раз! — всю избу чистенько вымела. Потом тряпку нашла, со стола крошки собрала в горсточку.

— Ну ты и хозяйка! — удивилась бабушка. — А я думала, ты маленькая, не умеешь.

— А то. Я дома и картошку почищу, и луку с грядки принесу, я, баушк, всё могу. Потому что маме некогда. А тебе, баушк, есть когда?

— Дак ведь я привыкла. Всё одна да одна.

— Ты, баушк, потому и молчун?

— А?

— Ты, говорю, потому и молчун, что одна?

— Разве я молчун? — Бабушка обняла Алёну, засмеялась. — Ну-ка, пошли кашу-то есть.

— Баушк, — спросила Алёна, — а папка за мной скоро приедет?

— Наскучило у меня-то?

— Да нет, я так.

— У тебя, Алёнушка, скоро братик будет либо сестра. Вот хлопот тебе тогда!

— Ну и пусть. Это мне заместо куклёнка будет.

Алёнка доедает пшённую кашу с жёлтой корочкой — вкусная каша у бабушки! — и выходит на крыльцо. Деревня маленькая, всего-то несколько домов. И называют её чудно — Цапельки. Почему такое — Цапельки? Какие Цапельки? А за огородами сразу лес. Только Алёна ещё не ходила туда. Одна ёлочка к самой их грядке выбежала. А другие, тоже молоденькие, подальше остановились. Боятся.

— Ну что, пойдём коровку-то подоим? — спрашивает бабушка.

— Пойдём. А почему ты меня раньше с собой не брала?

— Боялась, притомишься.

— Ты, баушк, думала, я маленькая?

— Ну да.

Они проходят мимо огорода в лес и через лес тропинкой. Алёна идёт-идёт и вдруг видит: гриб сидит. Гриб пригожий — шапка красная, прямо с блюдце величиной. К шапке бурый листок прилепился.

— Гляди, баушк! — и вытащила гриб из земли. Ножка тоже хорошая, крепкая.

— Глазки-то молоденьки! — удивляется бабушка. — Ну и гриб!

— А вон ещё такой-то!.. И ещё!..

— Это грибы хорошие, — говорит бабушка. — Красики их называют. Шапочки у них красные. Или ещё — подосиновые: под осинками растут. Куда класть-то будем?

А класть и правда некуда.

— Положи-ка их под ёлочку, — советует бабушка. — Вот видишь, аккурат с тебя ростом ёлочка. Пушистая, приметная. Положи, никто не возьмёт. Тут все люди свои.