Дерианур - море света
Шрифт:
Потемкин терпеть не мог советов, но понимал, что Иван соображает в этом деле больше него, и, скрипнув зубами, кивнул.
Он легко ужился со всеми четверыми Орловыми, вскоре начав воспринимать сурового Ивана, легкомысленного Григория, язвительного Алексей и во всем обыкновенного Федора, как свою собственную семью. (Пятый из братьев, Владимир, еще оставался дома недорослем и должен был прибыть в столицу лишь через пару лет). Спал Потемкин на Гришкиной кровати, так как сам ее хозяин почти не ночевал дома, а когда являлся, то беспардонно пихал тезку в бок, и тот подвигался с сонной руганью.
Братьев
Хозяйка дома, немолодая, но еще очень представительная женщина, которую и четверо-то постояльцев стесняли до крайности не без некоторого усилия со стороны Гришана закрыла глаза на появление пятого.
Как-то раз, когда все, кроме Грица и Федора, были на дежурстве, Потемкин подбил младшего Орла на великий подвиг. Хохоча от предвкушаемой развязки, они выволокли половину никому не нужного хлама во двор, оттерли ножами стол, а не в меру чистоплотный Гриц согрел воды и выдраил затоптанный крашенный пол, который неожиданно оказался зеленым.
– - Это не мой дом, - мрачно заметил Иван, переступив порог и не споткнувшись ни обо что как обычно.
– Да, ребята, хоромы.
– - Куда нам здесь жить с грязной шеей?
– - Двусмысленно заметил Гишан.
Герои стояли бледные и гордые.
– - Чайник! Мой чайник!
– - Вдруг заорал Алехан.
– Куда вы его дели?
– Он схватил Федора за грудки и отчаянно затряс.
– - Дыряв-вый что ли? Да выкинули мы его.
– Федька насилу вырвался. Вместе с остальным дерьмом.
– - Куда?! Куда?!
– - Срывающимся от ненависти голосом кричал Алексей.
– - Вон, во дворе лежит. Где хозяйкин мусор, на куче.
Растолкав всех, Алексей кинулся вниз по лестнице.
– - Федька, иди глянь, чего ему там?
– - Приказал Иван.
Через несколько минут вернулся растерянный Федор. Вслед за ним, прижимая чайник к груди шел решительный Алехан.
– - Что у тебя там? Открой крышку.
– Иван нехорошо нахмурился.
Алексей с видом некоего особого самоотречения поставил чайник на стол и поднял крышку. Вся емкость была уложена медными рублями, да так плотно, что они даже не звенели, когда чайник выкидывали.
– - То-то я и думаю, почему мне так тяжело нести?
– - Сказал Федор, почесывая в затылке.
– - А заглянуть не догадался, недоумок?
– - Укорил его Иван.
– Ну, Алексей, говори честно, откудова у тебя столько денег, или будем бить.
– - Мы тут холодуем, каждую копейку считаем, а он у нас богатый барин!
– - Возмутился Гришан.
– - Я копил, - угрюмо сознался Алексей.
– Вы меня с каждой игры трясете. Надо же мне было что-то и себе поиметь.
– - Жлобов не потерплю, - строго заявил Иван.
– Ступай в ту комнату, скидовай портки.
Алексей зло сверкнул глазами, но без возражений поплелся, куда велено.
Потемкину был не понятен тот непререкаемый авторитет и та безграничная власть, которой Иван пользовался у своих братьев. После случая с Алексеем он высказал свои сомнения наименее управляемому из всех Григорию. Тот пожал плечами.
– - Ваньша, это Ваньша. Папенька-старинушка. Что тут
Когда в соседней комнате щелкнул ремень, Гришан вздохнул и собрался уходить.
– - Пойду побеседую с нашей дорогой хозяйкой Марьей Тихоновной, - по его губам поплыла наглая улыбка.
– - И зачем тебе это пугало?
– - Изумился Потемкин.
– Хозяйка может быть женщина и авантажная, но у нее же всегда такое выражение лица, точно она горсть соплей жует.
– - Можно подумать, у нас есть деньги платить за квартиру, - фыркнул Григорий.
– А про горсть соплей это хорошо. Ваньке скажи, он посмеется.
Дверь за Гришаном хлопнула.
Ко многому в доме Орловых было трудно привыкнуть, но Потемкин искренне привязался к их безалаберному, впроголодь житью, не жалея уже о сыном доме славного Кисловского и лишь временами до слез болезненно вспоминая просторную монастырскую библиотеку и ласкового Амвросия.
Через два месяца Потемкин получил должность полкового каптенармуса, которой чрезвычайно стеснялся. С этой поры в доме стали появляться посуда, медные тазы, целые чайники, новое постельное белье и сколько хочешь березовых веников.
– - Полгода интендантства и можно расстреливать без суда, - философски заметил Иван, когда кучер подводы, пригнанной Грицем, выгружал из нее казенные дрова.
– - Наше любимое правительство должно нам за четыре года, а этот маленький заем не окупит и сотой части.
– Григорий восхищенно смотрел на друга.
– В твоем лице мы сделали крайне ценное приобретение, - сказал он. Жаль у нас нет сестры, мы бы ее за тебя выдали, твои успехи по службе очевидны.
– - Хочешь мы за тебя Федьку выдадим?
– - Съязвил Алехан.
– - Что за грязные намеки?
– - Младший Орлов подхватил полено и под дружный хохот остальных пустился по двору за Алексеем.
Глава 5. КАТО
Дождь лил, как из ведра. Тугие струи хлестали по железной крыше Кунсткамеры так, словно собирались выпороть здание. Грозы в начале осени не часты, а в сырых чухонских болотах, где деревья желтеют едва ли не в августе - настоящая редкость. Небо сеет и сеет мелкой изморозью, но настоящих бурь с молниями и сполохами почти нет.
Братьям-каменщикам пришлось дожидаться своего часа несколько недель. А когда гром грянул, побросать все дела и устремиться на "тайную вечерю" под открытым небом. Слава Создателю, ломаная крыша Кунсткамеры далеко не везде была покатой, и потоки воды, с гулом катившиеся по ее рифленой спине, кое-где не могли сбить каменщиков с ног. Иван Иванович не без сарказма оглядывался вокруг себя. Сегодня он с полна получил с братьев моральную сатисфакцию за унижение тайнами в доме покойника Брюса. Ведь после встречи с Яковом Виллимовичем фаворит не мог бы даже с уверенностью сказать, что видел старика. Хотя пентакль из таинственного белого металла и мятая салфетка должны были служить подтверждением духовного контакта.