Дерьмо
Шрифт:
– Ты вчера сорвался в самоволку, - с легкой укоризной говорит Блейдси.
– Встретил интересных дамочек?
– Да, вообще-то встретил. Одну шотландку в баре. Милая оказалась девочка.
– Не... ну, ты понимаешь... не ночная бабочка?
Я с превеликим раздражением и досадой смотрю на это горе луковое, которое каким-то нелепым образом просочилось в мою жизнь.
– Нет. Она не ночная бабочка. Неужели ты полагаешь, что я могу встречаться только с проститутками? Неужели ты действительно так думаешь?
– Нет... конечно, чет... что ты...
– виновато бормочет он.
Сажусь
– Ну так вот, послушай, что я тебе скажу, приятель: у меня баб было побольше, чем у тебя горячих обедов. И я имею в виду только стоящих баб. Первоклассных. За примерами ходить недолго. Не думай, что если я порой по необходимости трахаю шлюх, то мне приходится им платить. Не думай так, - говорю я наглому раздолбаю.
– Извини, Брюс, ради Бога... я вовсе не хотел тебя обидеть. Ты не так меня понял. Я лишь предположил, исходя из того, что мы с тобой находимся в Амстердаме...
– Неверно предположил, - коротко обрываю я, сворачивая сигаретку с «травкой» и закуривая в ожидании заказа.
Завтракаем молча, а потом я ухожу, оставляя этого сучонка наедине с музеями и галереями. Мне нужно другое - порно и наркота.
Держу курс на квартал красных фонарей и торможу, когда хлипкого вида хуеплетишка шепчет:
– Видеошоу. Вам будет полезно... в познавательных целях...
Во мне поднимается возмущение. Какой-то членосос, торчащий на холоде и работающий за конфетку, думает, что может быть частью некоего полезного мне образовательного процесса. Останавливаюсь и медленно, оценивающе оглядываю его с головы до ног. Хлюпик начинает нервничать.
– Видеошоу, - с большей настороженностью повторяет он.
– И как? Есть на что посмотреть? Я перехожу в полицейский режим.
– Самое лучшее.
За его спиной табличка - 25 г.
– За двадцать пять гульденов другого и быть не должно. Иначе я вернусь сильно злой. Усек?
Он вскидывает руки.
– Эй, приятель, остынь. Это же Амстердам. Лучшего ты нигде не увидишь.
– Будем надеяться.
Захожу и плачу двадцать пять гульденов рассеянно жующей жвачку шлюшке, которая наверняка и сама не прочь подставить передок и думает сейчас о том, что заработает куда больше вечером на спине. Место, куда я попал, больше похоже на старомодный кинотеатр, чем на зал для частного просмотра. Народу так себе, но ждать не приходится. Подрочить невозможно - кругом народ, но это не останавливает какого-то старпера, который достает свой инструмент и начинает гонять всухую над носовым платком. К моменту, когда на экране появляется первая актриса, похожая на Викторию Принсипл из «Далласа», и ее дерут в кабине лифта, делая остановки на этажах, два парня, мужик уже спускает. Стараюсь сосредоточиться на шоу, но качество «картинки» оставляет желать лучшего, да еще и стоны соседа отвлекают.
Действие тем временем продолжается на вечеринке в каком-то офисе, где все ебутся как кролики. Я думаю о том, кого отодрать на нашей рождественской вечеринке: для начала ту юную птичку из канцелярии, потом Фултон и, конечно, новенькую, любительницу больших размеров. На крайний случай, если уж дела пойдут совсем плохо, можно
Побродив по нескольким порношопам, выясняю, что не могу найти ее, мою вчерашнюю девочку. У меня с собой ее трусики, они так и лежат в кармане. Но самой ее нет, как нет и никого на нее похожего. Меня охватывает разочарование, и от этого становится еще хуже. Решаю: надо выпить и поискать кого-нибудь абсолютно на нее не похожего. Новая тактика тут же приносит плоды, и улица, только что казавшаяся серой и унылой, предлагает бесконечное число возможностей.
Нахожу подходящую девочку. У нее рыжеватые волосы и испещренное оспинками лицо. Дальше все идет по уже привычному пути, только без вчерашнего обаяния. Она сообщает, что не может меня поцеловать, а меня так и тянет сказать: кому ты на хрен нужна с такой физией. К тому же губы у меня посинели и сжались от холода. Она раздевается и пытается вдохнуть жизнь в мой обвисший хуй, но желание приходит только тогда, когда я смотрю на ее рыхлую кожу. Как и другие местные шлюхи, ей нет никакого дела ни до сыпи, ни до экземы,
хотя, с учетом ее собственных проблем, могла бы проявить сочувствие.
Что мне нравится, так это их стоны, вздохи, все эти «о-о-о, бэби... м-м-м... да, да...» и прочая муть. Приятно, девочка имеет профессиональную гордость и не относится к делу спустя рукава. Определенно старый Амстердам - блядская столица мира. Но вот я кончаю в резинку, и она уже смотрит на меня как на пустое место, готовясь принять очередного клиента. Выхожу и иду перекусить.
Пиццерия представляет собой невзрачное заведение, которых хватает на Дамраке. Поев, возвращаюсь в номер, по-прежнему с трусиками в кармане. Они так и лежат там с прошлого вечера. Накрываю ими лицо и вдыхаю ее запах. Внезапно слышу громкие всхлипы и высокий, почти пронзительный стон. Здесь, в номере.
Я сбрасываю трусики, но в комнате никого нет. Кроме меня.
СЫПЬ
Следующее утро начинаю с захода в туалет. Посидев на напоминающем поднос унитазе, оставляю кучку, издающую сильную вонь, но не являющую ни малейших признаков наличия чужеродного монстра. И все же я знаю, что он там, во мне, ворочается и растет, выжидает свой час, как Артур Скаргил, обосновавшийся в здоровом теле британской политики восьмидесятых. Враг внутри.
Выхожу и навещаю еще двух проституток, тайку и черную. Черномазая смотрит на мои яйца так, словно никогда не видела белого мяса. А может, дело в сыпи. В этом отношении улучшений нет.
Только ухудшения.
Послеполуденная смена начинается с выпивки - «хайнекен» и «дженевер». Парень в баре предлагает кокаин. Хорошая штука. После него можешь пить как супермен. Хотя мне это ни к чему.
В другом баре беру бутылку «гролша» и вдруг замечаю, что у них есть пирожки с дурью. Пробую раз. Потом второй. Парень за стойкой советует быть поосторожней, но я только смеюсь и беру еще. В голове прилично шумит.