Дерьмовый меч. Дилогия
Шрифт:
Потуга семнадцатая
Ну все, поняла я. Опоили. Как есть опоили. Слабеющими руками я подтянула поближе Дерьмовый меч и Навигатора (случись чего, даст копытом в лоб покусившемуся на мое величество, это он может и в бессознательном состоянии) - и только я приготовилась сладко захрапеть в пол глаза, как дверь растворилась и на пороге нарисовался этот... как его... Салям-Алейкум. В прозрачном пеньюаре с усами. Но хорош, подлец, в этом ему не откажешь.
Широкими шагами он пересек комнату и наклонился надо мной.
– Вах, какой персик, прямо анчоус
– прошептал он, протянул ко мне руки и обнял ими меня всю. Бронелифчик со звоном расстегнулся и упал Саляму на ногу. А тот даже не поморщился, такая неземная страсть пылала в его маслянистых фиолетовых глазах.
Он поднял меня на руки и понес на балкон.
– Звезда моя, - шептал он, щекоча своими усами мою лебединую шею, - хочешь, я подарю тебе белого как снег верблюда? Только скажи одно слово - и все сокровища Сезама станут твоими, я осыплю тебя рубинами, диамантами, яхонтами, бирюзой, сурьмой и кораллами.
Лунная ночь над оазисом была такая красивая, стояла тишина, изредка прерываемая звоном звезд, которые с тихим шуршанием падали с неба. Салям-Алейкум горел от любви, а я, обессиленная напитком, могла только хлопать глазами на вид с балкона, под которым раскинулся шумный восточный базар, поразивший меня своими благовониями и благолепиями. Черкинзон и рядом не валялся.
Салям-Алейкум сбросил тюрбан со своего мужественного торса и стал целовать мои руки и ноги, не пропуская ни одного сантиметра моей божественно-гладкой кожи. Он так хотел, чтобы в его сильных руках я почувствовала себя слабой и нежной, чтобы я растаяла как мороженое и доверилась ему полностью. Мое сердце задрожало и забилось, ухая о грудную клетку и отдавая толчками в печень. На груди Саляма-Алейкума бугрились мышцы, треглавые и пятиглавые, они налезали друг на друга, перекатываясь под кожей и периодически встречаясь с моими встрепанными сосками. Я вся задрожала и покрылась капельками медоносной росы.
– О, моя прекрасная Гюльчатай, чья дивная красота повергает вселенную в глубочайшую скорбь от собственного несовершенства, глубину твоих глаз не измерить логарифмами и ярдами, губы твои как сладкий персик в садах шейха Совхоза, волосы твои подобны струям песка, стан твой подобен виноградной лозе, груди твои как вымя лучшей из верблюдиц, о, украшение моего стада, я сделаю тебя любимой женой, семисотой, юбилейной...
Тут до меня дошло, что к чему, я встряхнула с себя сонную одурь и заорала громовым голосом:
– ЧТОООООО????
Салям обалдел от неожиданности и сел на пол, тихо икая.
– Ах ты, мужской шовинист!
– закипела я.- Семисотой женой, значит! В гарем? Меня, Мурмундию? Каз-зел озабоченный, ну я тебе покажу, почем ведро верблюжьего дерьма в неурожайный год!
Я одной левой вырвалась из его жарких объятий (сердце предательски заныло, но я властно наступила ему на хвост) и метнулась в комнату, где с быстротой молнии принялась раздавать пинки своим соратникам.
– Гады!!!
– бушевала я.
– Просрали полимеры! Тут вашу королеву чуть в гарем не забрал первый попавшийся козел,
– Козел - нечистое животное, не надо так ругаться, о колючка моего сердца, - робко вставил Салям, но ему в голову тут же полетела ваза, набитая фруктами и овощами. Он метнулся в сторону, и ваза впечаталась в стену, но я тоже не теряла времени даром, поэтому швырнула в его сторону кальян - и попала. Голова у Саляма оказалась покрепче, чем я думала, кальян разлетелся на куски, а Салям сполз по стеночке и притворился ветошью.
Где же тут мой верный меч? Ах, вот он, под Навигатором. Я пихнула не в меру бестолковое животное, схватила радостно заверещавший меч и выставила его перед собой:
– Только попробуй подойди - и самым крупным куском от тебя останутся уши.
– Салям решил не проверять.
– Сейчас я забираю свою команду и мы уходим огородами к Котовскому.
– Но, бастурма моей печени, ты не знаешь этого мира, куда же ты пойдешь?
– заныл этот брутальный красавец восточной наружности.
– Твое королевство далеко, вокруг пески, пророк опять сбежал, а здесь, в моем оазисе тебя ждет роскошная жизнь по системе "все включено", бассейн, пальмы, любые напитки и шитые золотом тапочки, я уж не говорю про СПА-процедуры, турецкую баню и аниматоров...
– Ненавижу аниматоров!
– отрезала я и снова пнула Чкала.
– Просыпайтесь, бестолочи!
Чкал и Гаттер, стеная, покряхтывая и держась за поясницу, кое-как вставали на ноги. Один уцепился за гриву Навигатора, второй за хвост, а Лассаля, перебравшего слишком сладкого кофе (ууу, жадное животное, и не лопнет ведь) я бросила коню на спину. Тот повис мешком, не шевеля лапами.
Гордо стиснув зубы, провожаемые горестными вздохами Саляма-этого Алейкума (так ему и надо!) мы покинули дворец.
– Ну, и куда теперь пойдем?
– кисло спросил меч.
– Вперед, - ответила я.
– Только вперед.
– Началось в колхозе утро...
– завел меч свое нытье.
– И не жилось тебе во дворце под фонтанами. У Саляма войско, догонят как сидорову козу, куда мы денемся посередь пустыни, Навигатор больше одного пассажира не увезет, это твоя дубовая башка соображает или нет? Или ты собралась этих дебилов в песке закопать? Ну так можешь сразу начинать, че тянуть-то?
– Цыц.
– Я была не в настроении.
– Подумаешь, войско, выроем в песке окоп и спрячемся. А сверху песком укроемся, они нас и не найдут. Или придумаем чего, где наша не пропадала.
И мы пошли прямым ходом в пустыню. Жарко было, как в аду, я даже подумывала снять бронелифчик ради красивого загара, но не успела. На третьем от начала пустыни бархане кто-то сидел. Я уже чисто инстиктивно взмахнула мечом:
– Кто идет?
Незнакомец встал во весь рост. Он был в черном плаще с кровавым подбоем, бледен как моль с похмелья, а его прилизанные черные волосы стояли дыбом. Когда мы подошли поближе, я увидела выпирающие из тонких изогнутых косинусом губ клыки.
– Ты вампир, что ли?
– спросила я напрямую.
– Ходят тут всякие...