Дервиш
Шрифт:
– А я-то думаю, ещё только с машины вылез, - Пахомов нарочито громко заговорил, обращаясь к Славику, - откуда дымком здесь попахивает? А оно вон что, оказывается - трубы горят!
– Ты чё, фраер? Берега попутал?! – Глаза небритого налились яростью. – Ты на кого тянешь, марамой?!
– Валили бы вы отсюда, ребята! Ничего вам здесь не обломится! – Твёрдо сказал Славик, скрестив на груди руки.
– Ответишь? – Здоровяк по-прежнему лениво смерил Трутнёва взглядом.
Слава пожал плечами, спокойно глядя на него. Глеб отстранил побледневшую Вику подальше за свою спину и встал рядом со Славой, стараясь держать всю троицу на виду. Пахомов достал монтировку из багажника и быстро отошёл к своим. Троица теперь стояла
Глеб бился с хлыщом. Тот неожиданно оказался опытным бойцом: его короткие и хлёсткие, хорошо поставленные удары, свидетельствовали о богатой практике тюремного боксёра, но Глебу, всего три года назад вернувшемуся на гражданку после службы в десанте, такие схватки были не в новинку. Он мысленно благодарил сержанта Ерменкулова, который с патологической жестокостью бил своих бойцов сам, и заставлял их жёстко драться друг с другом на занятиях по рукопашке, бесконечно повторяя отредактированную им самим суворовскую пословицу: «Тяжело здесь – легко будет там!». «Видимо, - думал Глеб.
– Именно там мы сегодня и оказались!». Вика, зажав рот, чтобы не закричать, оббежала дерущихся и заперлась в джипе, лихорадочно набирая номер на сотовом телефоне. Трутнёву было куда тяжелее, чем Глебу: амбал, скинув с ног шлёпанцы, топтался по земле босиком и гонял его вокруг себя загребающими ударами, стремясь поймать в свои объятия. Ничего хорошего Славику это не сулило, и поэтому он, улучив момент, здорово припечатал ему по пальцам босой ноги своим кроссовком, из-за чего здоровяк теперь хромал, а Славик, бесконечно уклоняясь и отпрыгивая, бил его по огромным рукам, заставляя своего противника материться и рычать от злобы и боли. Из окрестных домов повыскакивали люди, тревожно переговариваясь и глядя на драку, но не двигаясь с места. Гуси, испуганно гогоча и вытягивая шеи, шустро двинулись вдоль дороги обратно. С крыльца магазина раздался женский крик, кричала выскочившая на шум продавщица:
– Тоня, там дерутся!! Лёнька Евтухеев с городскими опять сцепился!
Вторая продавщица тоже выскочила на крыльцо, посмотрела, потом подхватила свою подружку под руки и уволокла в магазин.
Уроки сержанта Ерменкулова принесли свои плоды - Глебу, наконец, удалось одолеть хлыща! Его кулак, крушивший на спортплощадке военного городка никогда не кончающиеся кирпичи, с хрустом врезался в худосочные рёбра блатаря, и тот со стоном рухнул на землю. Глеб тотчас развернулся к здоровяку и, вложив в удар всю свою ярость и силу, впечатал кулак тому в затылок. Амбал, мгновенно потеряв ориентацию, неуклюже пробежал пару шагов вперёд, ловя равновесие, и получив ещё один напутственный удар от Славика, рухнул на живот. Славик тотчас шагнул к уже пришедшему в себя и сидящему на земле Пахомову, как вдруг рядом с ними раздался жуткий от ненависти и злобы, хриплый голос:
– Ну чё, козлы?! Щас мочить вас буду!
Парни оглянулись – перед ними с топором в руках стоял небритый. Из разбитого рта, пачкая рубаху, капала кровь, безумный взгляд выпученных глаз бегал от одного из парней к другому. Это было неожиданностью – только что его тело бездыханно валялось за джипом, и вот он уже стоит с топором, за которым успел куда-то сбегать. Хлыщ тихо стонал, лёжа и держась за бок, здоровяк сидел на земле, опершись двумя руками и
– А ну-ка, Мишка! Ты это что удумал, а?! – К джипу с грозным видом приближалась та самая пожилая женщина в ситцевом платье и светлой кофте, что сидела возле дороги.
– Ты чего это здесь топориком-то размахался?!
– Да… Да ты что, баба Агафья? – Приходя в себя, небритый опустил топор и нервно задёргался.
– Мы ж свои, что ты ругаешься?..
– Вижу я, какие вы свои! Что к людям вяжетесь? Надоела спокойная жизнь?!
– Агафья Тихоновна, да ну что ты? Ну? – Небритый быстро бросил топор в траву и попробовал обнять женщину. – Ну что ругаешься-то?
– Ты руки-то свои прибери! Думаешь, не знаю я о тебе?
– Что ты знаешь? – Отступил от неё небритый.
– Что мне нужно, то и знаю! Ты зубами-то на меня не скрипи, не скрипи! Ишь, страшный какой! Вот отшепчу тебе зубы, будешь кашку из бутылочки сосать, куда полезней водки!
– Да они первые то начали! Мы ж просто закурить спросили! А они нам грубить!..
– Иди с глаз моих!! Не доводи до греха, бес! – Топнула ногой Агафья.
– Так как же я своих брошу? Ваня, братишка! – Небритый подошёл к хлыщу. – Ты встать можешь?
– Отойди! – Коротко и властно бросила Агафья.
– Это так ты за своим братом смотришь? Хорошо, Лизавета до этих пор не дожила, не видала, во что вы превратились!
Небритый быстро отступил и растерянно смотрел, как Агафья водит рукой над боком лежащего на земле брата. Вскоре тот перестал стонать и сел на земле, мутно глядя вокруг.
– Что, перестало болеть?.. Чего молчишь?
– Да, вроде, не болит уже! – Буркнул хлыщ, исподлобья косясь на женщину.
– Супостаты! Как есть, супостаты! Будете дальше со своей жизнью в прятки играть, ни я, ни кто другой вам уже не поможет! Не видать вам обоим волос седых, сгинете, нехристи!.. Завтра за мазью ко мне придёшь, понял, Мишка?
– Понял, Агафья Тихоновна! – Сквозь зубы пробурчал небритый.
Агафья подошла к здоровяку и положила ему руки на голову. Тот взвыл вначале как-то по-собачьи, но быстро затих. Искатели в шоке, как загипнотизированные, не дыша смотрели на неё, не в силах понять то, что видят их глаза. Глеб помог небритому поднять хлыща с земли, и они стояли все вместе, рядом, и смотрели, как Агафья медленно и легко гладит по голове сидящего на земле здоровяка, что-то тихо, едва шевеля губами, нашёптывая. Спустя минут десять здоровяк начал крутить головой, в глазах появилось сознание, и он, попытался отстраниться, почувствовав себя неловко из-за того, что его на глазах у корешей гладит по голове старуха. Агафья убрала руки:
– Наука вам будет на будущее! А ещё раз что подобное сотворите – накажу! Моё терпение не бесконечное, накажу, как есть вам говорю! Или за ум беритесь, или лучше съезжайте отсель! Я сказала, повторять не буду!
Троица молча, поддерживая друг друга, медленно уходила в переулок.
– Здоровья вам и долгих лет в тюрьме! – Крикнул им вслед Пахомов.
– Уймись! – Строго сказала Агафья, внимательно глядя на Пахомова. – Или голову тебе стряхнули?
– Да вроде нет, нормально себя чувствую! – Слабо улыбнулся Лёха.
– Так и помалкивай, наговорил уже сегодня вдосталь!
– Хорошо, что вы здесь оказались, а то бы неизвестно, чем всё закончилось! – Тяжело дыша, стараясь сдержать волнение, заговорил Глеб.
– Ждала я вас, вот здесь и оказалась! – Стрельнула в него глазами Агафья.
– Как ждали? –Удивлённо спросила Вика.
– Зачем?
– Потом всё скажу! А сейчас идите за мной! – Агафья повернулась и пошла по дорожке.
– Да пешком иди! – Громко сказала она Славику, который уже было двинулся к джипу.
– Оставь машину, ничего с ней не сделается! Во дворе её потом поставите!