Дервиш
Шрифт:
– Так и сейчас ситуация та же! – Усмехнулась Вика.
– Вот! – Пахомов указал на неё, поворачиваясь к своим оппонентам. – Слова умного человека!
– Пахомыч, ты куда клонишь? – Спросил Славик.
– Я в своё время писал работу по этому вопросу, так что слушайте меня! Так вот, в те времена, о которых речь, консул Сулла, спасая государство, привёл в Рим войска, сознательно нарушив существовавший закон и рискуя своей жизнью, на минуточку, потому что стремился захватить власть! История учит нас, что не следует прибегать к насилию кроме тех случаев, когда ты сильнее, и Сулла действовал из благих
– Ну, ты сделал вывод! А ничего, что вслед за этими событиями произошло реформирование республики в империю? И Рим стал тем великим государством, которое знает теперь весь мир? – Сыронизировал Слава.
– Лес рубят!
– Я говорил о тех, на чьих костях прошла эта реформа! Сколько простых людей заплатило за это самое величие своей жизнью? Им не пофиг, чем там стал Рим после их смерти?
– С тобою трудно спорить, Лёха! – Слава махнул рукой.
– И тот же Сулла, стремясь усилить государственную власть, - продолжал Пахомов, - лишь усилил влияние и власть аристократии. Его государственный переворот так ничего и не перевернул! Благими намерениями, Слава! Я читал историков и поражался – сенаторов ничего, кроме власти, не интересовало! Представляете: они кричат: «Аве Сулла!», а он им: «Какое «аве»? Мы в заднице! Вы что, не видите?!». А они снова: «Что ты такое говоришь, Сулла? Аве тебе!», а он им: «Вы что, не римляне? Латынь не понимаете?! Мы в заднице, говорю вам!!».
Машину довольно сильно качнуло, и Пахомов звучно стукнулся головой об обшивку салона.
– О! Вы слышали тупой звук? – Громко спросил Трутнёв. – Что это было?
– Когда уже по нормальной дороге поедем? – Возмутился Пахомов, потирая висок.
Вика развернула на коленях карту:
– Сейчас хорошая дорога начнётся.
Глеб ткнул пальцем вправо от себя:
– В той стороне, километров через семьдесят, есть небольшой городишко, Старославинск называется. Там есть краеведческий музей, а его директора зовут Вадим Сергеевич Виноградов. Замечательный такой дядька!
– И что, откуда его знаешь? – Поинтересовалась Вика.
– Мы туда как-то горшки сдавали из разорённого кургана.
– Смотрите! Указатель! – Пахомов наклонился вперёд.
– Бурташёво! – Прочитала Вика.
– Через три километра свёрток будет в ту сторону, - Глеб махнул рукой, указывая направление.
– В тех местах есть Медвежье болото, я там когда-то, после армии, с группой Васи Былянова ходил.
– Это когда Бабу золотую искали?
– Усмехнулся Славик.
– Вспоминаешь былое?
– Ну да! Дело прошлое! Зато весело было!
Просёлок
– Ну вот, другое дело! – Довольно улыбнулся Глеб, с удовольствием прибавляя скорость. – И возвращаясь к нашему разговору, Алексей, скажу так: подобные экскурсы в историю лишний раз меня убеждают в том, что мир внутри себя мы создаём сами, и сами же его разрушаем, и поэтому можем сами себя спасти!
– Это вот спасение - лишь пустые беспредметные разговоры, идеализм, почва для религии. – Махнул рукой Пахомов.
– А что плохого в религии? – Улыбнулся Глеб.
– Только не говори, что… - Уставился на него Пахомов.
– А ты что, может быть, и сам пошёл бы в монахи?
– А что в этом плохого? Может быть, именно так когда-нибудь и сделаю!
– Постриг примешь? Представляешь, Слава, – Пахомов живо повернулся к Трутнёву, - как звучит: «нейромонах Акакий, в миру – Глеб Савёлов»!
– Вообще-то, иеромонах! – Поправил его Слава.
– Я в курсе! – Отмахнулся Пахомов.
– А почему Акакий? Разве нет других имён, более благозвучных? – Улыбнулся Глеб.
– Имя должно нести и смысловую нагрузку! Частица «а» служит отрицанием, например – социальный – асоциальный, типичный – атипичный!
– И что? – Рассмеялся Глеб.
– Вообще-то, это не частица, а приставка! – Вмешалась Вика. – И она служит для образования слов с обозначением отрицания или отсутствия признаков и смыслов! Я всегда говорила, Пахомов, что ты аномальный!
– Да я об этом и говорю: «асимметричный» значит несимметричный, «алогичный» это – нелогичный! Или ещё, к примеру, стероиды – астероиды!
– Болтун и трепло! – Махнула рукой Вика.
Глеб и Слава рассмеялись.
– Если тебе каким-то чудом удастся пораскинуть своим умишкой, - ответил Вике Пахомов, - ты поймёшь, что астероиды одним своим существованием отрицают стероиды.
– Да - а! Бывают случаи трагические, а бывают – клинические! – Протянул Слава.
– Вячеслав, это всё фигуры речи! – Парировал Пахомов.
– Пахомов! Не трогай ни речь, ни фигуру! – Покачала головой Вика.
– Ладно, - сказал Глеб, - пора внести ясность в протекающие во мне процессы! Давайте остановимся! Мне надо по делу!
– Конечно, Глеб! Лично я - за любые инновации! – Кивнул Пахомов.
Джип качнулся пару раз и замер в подсохшей траве возле берёзовой рощицы.
– Так, умные – налево, красивые – направо! – Глеб выпрыгнул из машины. – Вика, если что - кричи!
– Не дождёшься! – Буркнула та, исчезая между деревьев.
…Парни стояли возле машины, греясь на солнце, уже припекающем плечи и спины, и негромко переговаривались. Подошедшая с небольшим букетом полевых цветов Вика с улыбкой спросила:
– Слышите, петух где-то кукарекает?
– Точно! Я слышу! – Кивнул Славик.
– По карте мы уже рядом с посёлком! – Глеб полез в бардачок.
– Как называется? – Спросил Пахомов.
– Кажется, Подможное! Сейчас ещё раз гляну!
Глеб развернул на капоте джипа карту и поискал на ней нужный участок.