Держать удар
Шрифт:
— Умная девочка. У тебя с ней что-то было? — уже перед самым моим домом спросила молчавшая всю оставшуюся дорогу Глафира.
— Нет, и не планирую. А что за вопрос? — удивляюсь я.
— И красивая при этом. Вдобавок постоянно у тебя на глазах. Зачем тебе на такую дуру, как я, время терять? — пояснила Глаша.
— А у тебя грудь зато больше! — привел железный аргумент я. — И вообще, заканчивай с самокритикой. Ты девушка упорная, скоро будешь знать больше Ани, — не поддался на провокацию-проверку я.
Мы хорошо посидели без выпивки, душевно попарились, не выспались, зато получили друг от друга то, что хотели. Глаша утром уехала к себе на Алтай, довольная мной и как мужчиной, и надеюсь как будущим начальником.
В обед позвонил в Госбанк. Анька нашла мне телефон нужного человека — заведующей отделом регистрации коммерческих банков планово-экономического управления Госбанка СССР Людмилы Трубниковой.
— Не знаем мы, что с ними делать… и они сами не знают толком, спрашивают у меня, можно ли заняться торговлей… а откуда я знаю? — сетует тетя.
А вот и хороший повод позвонить Власову. Тот хоть и занят, но пару минут смог мне уделить.
— Да ясно — надо закон принимать, но лично мне не до этого сейчас, — согласился с моими доводами предсовмина РСФСР. — Готовлюсь к совещанию в политбюро по межнациональным отношениям и по прошедшему тридцатого пленуму ЦК. Миша, как вернулся из Красноярска, первым делом озаботился кадровыми изменениями.
— Что-то новое есть? Опять Карабах? — не мог не поинтересоваться я.
— Если бы. Случилось то, о чем ты год назад предупреждал — Прибалтика. В Эстонии «Народный фронт» организовали! Ты понял — фронт! Против кого фронт? А в Литве «Саюдис» какой-то. Мало того, они литовский язык государственным объявили.
— Фронт этот объявил? — удивился я.
— Президиум Верховного Совета Литовской ССР! Ты пока решения пленума от 30-го сентября почитай, потом я тебе поясню. Набери меня вечером.
Но на государственном уровне у меня мыслить плохо получается. Ну пленум и пленум. Срочный. А чего он срочный? Даже Шеварднадзе бросил сессию генассамблеи в ООН и вернулся в страну. Ну, Громыко ушёл в отставку, так он старый уже, ну, Лигачева бросили на сельское хозяйство, так он им и занимался раньше. Соломенцева пнули из политбюро. Вообще не знаю, кто это и чем знаменит? Была бы Википедия, почитал бы. Демичева — тоже вон. Вот это интересно, этот человек в составе политбюро двадцать четыре года проработал! Новых людей избрали — Медведева (уверен, не того самого), Бирюкова и Лукьянова в кандидаты, и Власова перевели в члены политбюро из кандидата! А я и не поздравил, дурак. Что ещё? Пуго избрали председателем комитета партийного контроля. А Пуго я знаю! Чувак ГКЧП организовывал. А сменил он как раз малоизвестного мне Соломенцева, раньше, оказывается, тот был на партийном контроле. Уф, вроде разобрался, стоило газеты почитать! Довольный собой звоню Власову.
— Эх, Толя, кадровые перестановки — это одно, но есть ведь и процедурные вещи! — подивился моей тупости Власов. — При ЦК КПСС создается шесть комиссий, а это значит, реальная власть переходит из одних рук в другие, и, мало того — будут сокращения, и не только на уровне аппарата ЦК в Москве. Создание комиссий предполагает, что отделы ЦК КПСС будут формироваться примерно по тем же направлениям, что означает существенное сокращение их числа и крупные сокращения численности аппарата ЦК. Причем это коснется не только ЦК КПСС, но и ЦК компартий республик и обкомов партии. Правда, в меньшей степени. Что же касается низовых партийных комитетов — районных и городских, то там сокращения практически не будет, а если и будет, то очень небольшое.
— Крупные насколько? На 50%? — не понял я.
— Может, и больше! Насчет банка твоего — уж будь уверен, помогу. Только мой совет — сам не лезь туда, найди человека подходящего. Это дело пока новое.
Еду домой
Дома от нечего делать рисую блок-схему, где прописываю задачи, которые перед собой поставил на ближайшее будущее, и людей, с которыми планирую по ним работать, и чувствую себя этаким серым кардиналом. Число направлений моей дальнейшей деятельности существенно увеличилось. Но самое главное для меня сейчас — обеспечить панику в Спитаке и Ленинакане! Я даже отпуск взял на первую половину декабря, чтобы плотно заняться реализацией своего плана. План давно готов, но ответственный и исполнитель там только один — я сам. Ну а кому доверишь свою тайну? После Чернобыля в продаже появились дозиметры, но я надеюсь создать панику через газеты. Потом планирую заняться созданием банка и нового кооператива. Выставка в ФРГ перенесена на начало января, а значит, я поеду туда тогда же. И вторая половина моего отпуска в 36 дней будет в январе. По новому банку у меня работает Аня, потом подключу Глашу и Севелина. Сергея? Ну, как толкача местного, тоже подключу. Родного дядьку — моего зама, как и Аркашу на производство окон и торговлю с фрицами отправлю.
Старательно выписываю все свои знакомства… Не забыл даже про будущую продажную прессу в лице моей хабаровской подружки. А вот над фамилией «Аюкасова» задумался.
Глава 31
Записал и задумался. Я пытался созвониться со Светкой раз пять, но её никогда не оказывалось дома. Два раза отвечала мне якобы домработница. И что, она не могла передать, что Штыба звонил? Почему Света не перезвонила мне тогда, ведь моя секретарша сидит на месте целый день, а когда уходит, переключает звонки на приёмную. Но окончательного решения не принимаю. И вовсе не из-за полезности связей, скоро дядька её будет пиццу рекламировать, года через два-три, и никому нужен уже не будет.
Отдельно вывел имя «Марта». Куда её приспособить, пока не знаю, но если вдруг решу рвать когти за границу, то это самый лучший вариант. Нет, я в кронпринцы не мечу, но уверен, что Марта, несмотря на все свои закидоны, мне поможет. Три человека из не записанных у меня остались в подвешенном состоянии. Бейбуту ещё год служить, Илья застрял в горкоме ВЛКСМ, а его спутница жизни Ленка… Да страшновато её к каким-то делам подключать, и не из-за того, что та ни на что не годна, а из-за невозможности спрогнозировать поведение взбалмошной девицы. Как же я рад, что не стал с ней сближаться на первом курсе. Но в числе моих друзей она всегда будет, как, думаю, и я в её.
Только в пятницу решил посетить свою альма-матер уже не как свадебный генерал, а как студент. Там меня сразу взял в оборот мой староста, тот парень, с которым я познакомился в библиотеке — Генка Сизов. Первой парой была лекция, и мы сели вместе. А похоже, парень здесь авторитетом не пользуется — второй год старостой, а никто не подошел, не пожал ему руку по-мужски. Хотя между собой парни здороваются. На курсе студенты собрались разновозрастные, человек двадцать после армии восстановились, так что, есть и старше меня ребята. Ко мне тоже не подходят, но, видимо, ещё опасаются, не зная, что я за фрукт такой? По половому признаку на курсе имеется явный перекос в женскую сторону, поэтому и спереди, и сзади вижу достаточно много женских головок, кокетливо стреляющих в меня глазками. Я сегодня не при параде, но одет модно, во всё импортное, что интерес женского пола подстегивает. Ещё и часы золотые на руке. Редко их ношу, подарочные за какой-то из чемпионатов СССР, но сегодня зачем-то надел. Лектор по анатомии — суровый невысокий мужик, больше похожий на гнома, на меня внимания не обращал. И то хлеб, вопросов меньше.