Держава том 4
Шрифт:
После ужина, когда фельдфебель надевал шинель, чтоб идти к гадалке, старший унтер-офицер Сидоров во всю глотку завопил:
– Братцы, какой-то кобель левольверт мне на постель подкинул… Теперь навряд сыщем озорника.
– Слава Богу, нашёлся наган, – доложил ротному Пал Палыч.
– Ляховский, – усадил перед собой в канцелярии штабс-капитана Рубанов. – Установку вышестоящего начальства выполняешь?
– Так точно. А какую?
– Какую-какую… С недосягаемых командных высот донёсся призыв к офицерам: станьте ближе к солдату. Вот пойди, и стань!
– Можно идти?
– Не «можно», а – разрешите. Ступай с богом, сыне, – шутливо перекрестил офицера Рубанов.
«С кого начать?» – задержал внимание на ефрейторе Сухозаде.
– Панфёр, – обратился к нему по имени штабс-капитан.
И когда удивлённый вояка подбежал, спросил:
– А у вас в селе девки голосисто поют?
– Не могу знать, ваше высокоблагородие. Давно не слыхивал.
– Ага! Гм! А волки в селе есть?
– Никак нет! В лесу есть, а в селе нема, – на всякий случай козырнул офицеру, хотя был без головного убора.
– Ну и дурак! – обиделся на нижнего чина Ляховский, не обратив внимания на приложенную к «пустой башке» руку. – Я и хотел сказать – в лесу. Я и сам знаю, что в селе волков не бывает. Наряд тебе не в очередь, дабы не умничал. Доложи фельдфебелю.
– Чего он к тебе пристал, Сухозад? – вонзился в ефрейтора режущим на куски взглядом фельдфебель. – Честь не вовремя отдал?
– Никак нет. Сказал, что я дурак, коли в нашей деревне волков нет.
– Вот те раз! – оторопел Пал Палыч. – А зачем оне там? Этих господ не поймёшь. Такое иногда загнут – хоть стой, хоть падай, – заспешил в каморку поглядеть на репродукцию «Въезд на осляти».
Ляховский, в свою очередь, прошёл в канцелярию и доложил ротному командиру о проведённом сближении с солдатом.
– Понял тебя, штабс-капитан. Стать ближе к нижнему чину не сумел, – засмеялся Рубанов. – А про волков ты здорово пошутил… Представь себе, у нас в Рубановке кабаны есть. Ну ладно. Придётся на ротный праздник устраивать игры для солдат, унаследованные не от Куропаткина даже, а от самого Ивана Грозного: бег в мешках, интеллектуальное лазанье по намыленному столбу, а на десерт – поход в цирк Чинизелли.
Вскоре об установке: стать ближе к солдату – забыли. Как и о трезвом образе жизни в офицерском собрании.
Сверху, из Совета Государственной Обороны, для начальской головной боли пришла новая директива – сделать полки не 4-х, а 3-х батальонными.
Генерал-майор Некрасов напряг на выполнение реформы в Павловском полку – Ряснянского.
– Евгений Феликсович, Вникайте! Нормальный состав – сто двадцать нижних чинов в роте. Батальон включает четыре роты. Рота состоит из четырёх взводов. В обязательном порядке должна быть пулемётная рота, состоящая из трёх взводов по четыре пулемёта в каждом. Личный состав: капитан, четыре субалтерна, фельдфебель, пять старших и четыре младших унтера. Пятьдесят шесть строевых, двенадцать ефрейторов. Всего – девяносто один человек на двенадцать пулемётов. Да, и вот ещё что. Примите к сведению моё решение назначить командиром пулемётной роты капитана Гороховодатсковского. Технически
Правда, вскоре вновь вернулись к 4-х батальонному составу полка.
* * *
1913 год тоже был годом юбилейным.
21 февраля в России началось торжественное празднование трёхсотлетия Дома Романовых.
Как гласил Высочайший манифест: в 21 день февраля 1613 года боярина Михаила Феодоровича Романова, ближайшего по крови к угасшему роду Рюрика и Владимира Святого, единодушно избрали на царство в Москве Великим земским собором.
В 8 утра Рубановых разбудили звуки пушечных выстрелов.
– Максим, что это за канонада с утра? – поинтересовалась у мужа Ирина Аркадьевна.
– Сударыня-я, – зевая и потягиваясь, произнёс супруг. – Согласно утверждённому церемониалу, двадцать один пушечный выстрел от Санкт-Петербургской крепости возвестит о начале торжеств.
– Об этом, сударь мой, вы вчера и беседовали с генералом Троцким до полуночи? Спасибо, Иван в дом помог войти.
– Сударыня, вы явно утрируете, по выражению интеллигентов, или – жмёте на педаль, как говорят в военных кругах, и передёргиваете карты…Как говорят генералы. Тьфу, факты, – никак не мог продеть руку в рукав халата.
– Да выверни, наизнанку он у тебя. И после этого я ещё чего-то там передёргиваю, – добродушно ворча начала одеваться.
–Хотя вы, сударыня, и ворчите на меня с утра, – улыбнулся супруге Рубанов, но я согласен с тем человеком, который выдал такую сентенцию:
«Счастье не в тех женщинах, с которыми хочется спать, а в тех – с которыми хочется просыпаться…»
– Максим, что ты сказал?
– Я сказал, что нам следует на торжественную литургию в Казанский собор поспешить. Сам патриарх Антиохийский Григорий Четвёртый служить будет при сонме российских иерархов.
– Чего там про сон говоришь? – пошутила Ирина Аркадьевна.
– Не про сон, а про сонм… Да ну тебя… Это так вчера Владимир Иоанникиевич выразился. Надо же. В конце прошлого года генерала от инфантерии высочайше получил… Теперь как хочет, выражаться может…
– До сих пор от счастья в себя не придёт, – зевнула жена. – Аким вчера говорил, что уедет пораньше. Получили приказ по пути следования «царского поезда» к Казанскому собору построить полк.
– Ну, не один полк, как я понимаю, а гвардию, – пошёл умываться и бриться в ванную комнату.
В одиннадцатом часу утра, после литургии, митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Владимир, перед торжественным молебном в Казанском соборе, прочёл манифест о юбилее.
Но начал со слов:
– Россия в тысяча шестьсот тринадцатом году, на Соборе, дала Богу обет стать иконой Неба, – принялся зачитывать Высочайший манифест: «… Совокупными трудами венценосных предшественников наших на престоле Российском, и всех верных сынов России, созидалось и крепло Русское государство… В неизменном единении с возлюбленным народом нашим уповаем мы и впредь вести государство по пути мирного устроения жизни народной…»