Держава (том третий)
Шрифт:
«Про нас поют, — улыбнулся Аким. — Хорошо хоть, что не «Журавушку», — услышал бодрый марш Павловского полка.
Вскоре они с Ольгой открыли бал. Не полонезом, а вальсом.
Офицеры бросились приглашать дам.
Ряснянский, пропустив вальс и чуток покумекав, пригласил на мазурку графиню Ольгу Борецкую.
Мазурку сменил падеспань, после него танцевали падепатинер.
Генералы пили на троих водку и осуждающе покачивали головами, ожидая вальс.
Ольгу, уже Рубанову, а не Варницкую, чуть не
Аким, присев отдохнуть, увидел, что Натали скучает одна и неожиданно для себя пригласил её на тур вальса.
Растерявшись, она пошла с ним в круг.
Танцуя, он мягко–мягко поднёс к лицу её бессильную, холодную от волнения ладонь и нежно–нежно коснулся губами запястья.
Рука её вздрогнула, а затем покорно и безвольно легла на его плечо.
— Ты весь в орденах, — прошептала она. — Но не мой… Моим ты был весь в нареканиях и нарядах не в очередь, — собравшись с силами, чуть заметно улыбнулась ему.
«Чего это они там интимно шепчутся»? — танцуя с Будановым, не сводила с них глаз Ольга.
«Холодна — как снегурочка», — провёл даму на место Аким.
После танцев, уже без аппетита, несмотря на старания поваров и метрдотеля, продолжили обед.
— Кто желает баранью рульку «по–черкесски». Вас ждут настоящие «Егорьевские» блинчики… А вот традиционный русский пирог из пшеничной муки с четырьмя начинками, да к тому же прослоенный блинами, — вертелся вокруг гостей метрдотель. — Дамы, на десерт торт «Бородино» с нежным малиновым желе… Или «гоголь–моголь» из свежих ягод с мороженым.
Но все уже наелись.
Офицеры, собравшись в кружок, покуривая, мирно беседовали.
Глеб у них пользовался огромным почётом.
— Приехал и удивился, — разглагольствовал он в кругу павловцев. — Революционеров тут героями считают, а нас — меднолобыми обзывают… От врача одного услышал…
— Сейчас он себе примочки на лоб накладывает, — дополнил речь товарища Кусков, которого тоже безоговорочно приняли в офицерскую среду — анненский кавалер. Значит не трус, коли клюкву на шашку получил.
— Э–эх, Рассея! — вздохнул Глеб. — Прольёшь ты ещё слёзы… Если последний оплот твой — армию, все ненавидят… И опомнятся потом, коли живы останутся, да поздно будет. А не выпить ли нам, господа? Под телятинку «Бургеньон» и пирог на четыре угла, — поднял настроение офицерских масс.
Воплотив в жизнь дельное предложение маньчжурского героя, стали рассказывать анекдоты.
— Господа, — ухмыльнулся Гороховодатсковский. — Говорят, в Красносельском лагере Змея—Горыныча великий князь Николай Николаевич поймал и на гауптвахту посадил… Чтоб, значит, дисциплину не нарушал.
Все замерли, приготовившись гоготать над изюминкой. Даже полковник Ряснянский.
«Царь–батюшка», — пошёл великий князь к императору. — Горыныч проголодался». — «А что он ест?» — «Дев
— Бу–а–а–а! — развеселились военные.
Поздним вечером пролётки и кареты развозили гостей по домам.
Потрясённый Аким, а с ним и Глеб, вернувшись от «Кюба», любовались свадебным подарком — стоявшим у каретного сарая «Мерседесом».
Ни сторожа, ни дворника рядом и в помине не было — отметив бракосочетание старшего барчука, дрыхли сном нагрешивших праведников.
— Придётся вам, милый друг, — рассмеялась Ирина Аркадьевна, обращаясь к мужу, — вооружаться берданкой и заступать на пост по охране авто.
— Шутки — шутками, а денщика часовым поставлю, — заволновался супруг.
Не взялось! Антип тоже был пьян в стельку и храпел на всю каморку.
— Один Ванятка тверезый, да Архип Александрович, и то, потому что за рулём.., пардон, за вожжами — пить нельзя. Городовой мигом в холодную отправит… На генералов это не распространяется, — начал рассуждать немало вкусивший алкоголя Максим Акимович.
— Купи себе жёлтое пальто, клетчатую серо–буро–малиновую кепочку и фиолетовые рейтузы, — язвил Глеб, — и станешь вылитый шофёр…
— Пройденный в Маньчжурии этап, — буркнул Аким, изучая описание автомобиля.
— Ну почему первому всё достаётся тебе? — не слушая брата, принялся анализировать жизненные коллизии Глеб. — Походный погребец со всякими причиндалами — тебе. Спасибо японцам — отбили вещь. Мотор — снова тебе… И японцев рядом нет. Правда, по чину и наградам я сравнялся с тобой, но ты первый женился.
«А тебе, чувствую, достанется главная награда — Натали», — побледнел от этой мысли Аким.
После службы, которой, практически, не занимался — полк–то в Красносельском лагере, а в казармах остались лишь приболевшие да охрана, он осваивал «мотор».
За большие деньги нанял «сэнсея», и гонял по улицам Питера, пугая ломовиков, бабушек и собак.
Глеб, проводив в Москву Натали, сибаритствовал, увлекшись чтением.
Офицеры Павловского полка посоветовали прочесть «Поединок» Куприна и тренироваться в стрельбе из револьвера, дабы вызвать автора на дуэль.
Книга захватила поручика. Прочтя несколько страниц, он обдумывал перипетии сюжета, героев и их взаимоотношения, вновь потом приступая к чтению.
После него читать роман стала Ольга. Глеб, купив сборник рассказов Куприна, на совесть штудировал и их.
— Позорит армию и офицеров, — горячился он за утренним чаем.
— Льву Толстому роман понравился, — вставила реплику Ольга.
— Значит не книга, а дрянь, — пришёл к выводу Максим Акимович.
— Собрать все книги, да и сжечь, — улыбнулась ему супруга.