Держи крепче
Шрифт:
— Мы же обещали… любить друг друга вечно, — прошептал я, глядя в пустоту, где ещё недавно была машина с той, кто значила для меня весь мир.
Никто не ответил. Только холодный ветер дул мне в спину. Она ушла.
И я не смог её остановить.
Глава 12
Дождь лил, не собираясь останавливаться.
Я стоял у подъезда Рин, промокший до нитки, даже не пытаясь укрыться. Не хотел. Ничего не хотел. Совсем ничего. Вокруг всё расплывалось в тусклом
Время потеряло смысл. Сколько я здесь? Час? Три? Пять?
Ты говоришь, что между нами ничего нет… Но я не уйду, Рин.
Провёл холодной ладонью по лицу, смахивая воду с подбородка, хотя и бесполезно. Дождь лил без конца. Как и та боль, что не утихала в груди.
— Эй, молодой человек!
Резкий оклик заставил меня поднять голову. Двое полицейских в тёмной синей форме подошли и встали напротив — один высокий и худощавый, второй приземистый, с угрюмым лицом.
— Что вы здесь делаете? — спросил худощавый, прищурившись.
Я смотрел на них абсолютно спокойно, уже понимая, к чему пойдёт разговор.
— Стою под дождём, не видно?
— Вы здесь уже давно, и это привлекает внимание жильцов. Нам поступил сигнал о подозрительном человеке, — добавил второй. — Вам придётся проехать с нами в участок. Для выяснения обстоятельств.
Я нахмурился, но голос оставался спокойным и ровным.
— На каком основании?
Полицейские переглянулись, как будто не ожидали сопротивления.
— Как это на каком? — угрюмый повысил голос. — Вы стоите здесь несколько часов, явно что-то замышляете. Это вызывает подозрения.
Я хмыкнул по-особенному равнодушно, глядя ему прямо в глаза.
— Я не обязан никуда с вами ехать.
— Что? — нахмурился худощавый. — Вы отказываетесь?
— Да, отказываюсь. Согласно статье 19 Конституции Японии, меня нельзя задержать без явного основания. Подозрение в «стоянии под дождём» — это, мягко говоря, не оно.
Полицейские снова переглянулись. Дождь барабанил по их кепкам, стекал по плечам форменных курток. В их глазах появилось раздражение.
— Вы рискуете получить протокол о нарушении общественного порядка, — процедил угрюмый.
Я пожал плечами, вода стекала с промокшей одежды.
— Я никого не беспокою. Не кричу, не мешаю прохожим. Просто стою. Где здесь нарушение?
Худощавый начал открывать рот, но я перебил его.
— Если хотите, могу предъявить удостоверение личности. Но ехать с вами? Нет. Без ордера или веского основания я остаюсь здесь.
— Молодой человек, вы хоть понимаете, что…
— Что имею гражданские права? Ещё как. — мой взгляд был пустым и холодным, как этот дождь.
Полицейские явно не знали, что сказать. Похоже, не привыкли к тому, что их «авторитет» подвергается сомнению.
— Хорошо, — процедил второй, отступая на шаг. — Мы вернёмся позже.
— Тогда приходите с ордером, господа.
Они развернулись и медленно двинулись к патрульной машине, оставляя меня стоять под проливным дождём. Я остался на том же месте, холодный и мокрый, но абсолютно неподвижный.
Пусть хоть всю полицию города пришлют. Я никуда не уйду.
Поднял взгляд на тёмное окно квартиры Рин. Дождь продолжал лить, смывая всё — пыль с улиц, звуки города, мои последние силы. Но я стоял.
Если нужно, простою здесь до утра. И ещё дольше, если потребуется.
Моё сердце всё ещё билось для неё, даже если она решила его разбить. Мне нужно поговорить с ней. Без посторонних глаз. Без истерик. Как нормальные люди. Даже если всё кончено. Я не позволю ей сбежать, как когда-то сбежала Акане. Пусть всему конец. Я приму это. Но пусть скажет, что больше не любит меня. Спокойно и без драмы.
Вот чего я хотел.
В просторной комнате с панорамным окном царила тишина, нарушаемая лишь шумом дождя. Каору стояла у окна, держа в одной руке телефон, в другой — нетронутый бокал вина. За стеклом город тонул в серой пелене ливня.
Телефон завибрировал. Она ответила привычно ровным голосом:
— Да.
— Госпожа Каору, — раздался мужской голос. — Это Сайто из управления. Ничего не вышло. Парень оказался подкован в законах. Отказался ехать, сославшись на гражданские права.
Каору чуть приподняла бровь, не отрывая взгляда от размытого дождём города.
— Вот как.
— Да, госпожа, — в голосе звучало смущение — Мы можем придумать что-то другое. В крайнем случае схватить его силой, если вам это необходимо.
Каору медленно отпила глоток вина, наслаждаясь тревожным молчанием собеседника. Она любила такие моменты — когда люди нервничали, ожидая её решения.
— Нет, Сайто-сан, — наконец произнесла она всё тем же холодным тоном. — В этом нет необходимости. Можете возвращаться.
И оборвала звонок, не дожидаясь ответа. Взгляд снова устремился в окно, где дождевые капли сливались в тонкие ручейки на стекле.
— Сколько ты продержишься, Казума? — сказала она почти шёпотом. — Не умрёшь же ты там от холода из-за какой-то женщины?
Тишина не ответила ей, но перед глазами стоял образ Казумы — промокшего до нитки, но стоявшего на месте, не как побитый щенок, а как скала, упрямый и несгибаемый. Каким и должен быть её сын.
— Тебя уже предавали в средней школе, — её голос стал тише. — Неужели не можешь смириться со вторым? Или… — она помедлила, — ты любишь её настолько, что не способен поверить в её предательство?
Шум дождя нарастал, заполняя тишину комнаты. Каору присела в кресло, рассеянно глядя на нетронутый бокал вина, когда тихий скрип двери разрушил её уединение.