Держи крепче
Шрифт:
Она вздохнула и снова посмотрела на шкафчик.
«Когда уже пройдёт эта его простуда?»
Харука закрыла свой шкафчик и направилась к лестнице.
«Может, сегодня он всё-таки придёт? Может, я просто увижу его в классе, сидящего на своём месте. И скажу ему, что он ведёт себя как слабак, раз столько болеет. Он отпустит какую-нибудь колкую шутку в ответ. И всё станет как прежде.»
Но в глубине души она знала, что это вряд ли. Она чувствовала это. Что-то изменилось. И это беспокоило её сильнее,
Когда Харука вошла в класс, её взгляд автоматически метнулся к пустому месту Казумы. Сердце болезненно сжалось, но она заставила себя отвернуться, сосредоточившись на предстоящем дне — ещё одном скучном школьном дне без него.
…
Акане шла по школьному коридору с высоко поднятой головой. Длинные чёрные волосы струились по плечам безупречным водопадом, а осанка могла бы служить иллюстрацией в учебнике этикета. Она кожей чувствовала направленные на себя взгляды — её образ безупречной красоты и холодной уверенности всегда притягивал внимание, и никак иначе.
Рядом семенил Кенджи, услужливо неся её сумку и пытаясь рассмешить какой-то историей. Его голос сливался с общим гулом коридора, превращаясь в белый шум, который та легко умела игнорировать.
«Почему Казума не появляется в школе уже пятый день?»
Лёгкая морщинка пролегла между её идеально очерченными бровями, но тут же исчезла, сменившись привычной маской легкой отстранённости.
«После соревнований он выглядел совершенно обычно. Уставший, как все мы, но всё тот же — язвительный, холодный, готовый парировать любую колкость. Что могло случиться, чтобы выбить его из колеи настолько, что он не приходит в школу?»
Кенджи рассмеялся от собственной шутки, а Акане, не оборачиваясь, бросила короткое:
— Ты такой остроумный, Кенджи.
Это, казалось, только воодушевило его, и он заговорил ещё громче. Акане, однако, по-прежнему была мыслями далеко.
«Не может быть, чтобы он просто заболел. Казума никогда не болел дольше пары дней. Если бы это было что-то простое, он бы уже давно был здесь. У него слишком сильный дух, чтобы из-за какой-то простуды сидеть дома. Что-то случилось. Но что?»
Она вспомнила, как он стоял позади всех на соревнованиях, сжимая канат, сосредоточенный, с этим своим характерным взглядом, который всегда говорил, что он видит больше, чем нужно.
«Может быть, я что-то упустила? Но что?»
Голос Кенджи снова отвлёк её от мыслей:
— Акане, ты меня вообще слушаешь?
Она посмотрела на него, одарив своей привычной холодной улыбкой.
— Конечно, Кенджи. Ты всегда такой интересный, — её голос был ровным, как поверхность замёрзшего озера, но под этим льдом бурлило раздражение.
Её шаг стал чуть быстрее, каблуки отбивали по полу нервный ритм.
— Поторопись, Кенджи, —
Кенджи что-то пробормотал в ответ, но Акане уже не слушала.
Они дошли до класса «2-Б», и она сказала:
— Иди к своим, дальше я сама, — и забрала у него свою сумку.
— Хорошего дня, Акане-чан! — тот кивнул, довольный своим очередным выполненным «поручением», и скрылся в толпе учеников.
Акане же закатила глаза и направилась в сторону класса 2-А.
«Казума… если не вернёшься, ты даже не узнаешь, что это всё. Всё, что я делаю, это…»
Её взгляд невольно скользнул в сторону — и она замерла.
По лестнице на второй этаж медленно поднимался Казума. Его походка была всё такой же небрежной, немного ленивой, руки в карманах, но во взгляде что-то было… другое.
Её сердце пропустило удар, а потом заколотилось вдвое быстрее.
«Он здесь.»
Ноги будто приросли к полу, но, почувствовав прилив стыда за свою трусость, она быстро отступила за угол. Спина прижалась к прохладной стене, дыхание сбилось.
«Что со мной? Почему я…»
Она крепко зажмурилась, разозлившись на себя.
«Чёрт возьми, соберись, трусиха!»
Медленно выдохнув и восстановив самообладание, она вышла из-за угла, напустив на себя привычное выражение холодного безразличия.
— А, Ямагути-кун, — произнесла она тем особенным тоном, который всегда использовала как щит.
Казума даже не замедлил шаг. Его безразличный взгляд скользнул по ней, как по пустому месту, и он прошёл мимо.
Акане застыла, губы слегка приоткрылись от шока.
— Эй, что с тобой, Казума? — её голос дрогнул.
Казума остановился. Медленно повернулся к ней.
И тут она увидела это.
Тот взгляд.
Холодный, тёмный, как бездна. Это был тот самый взгляд, который она видела когда-то в прошлом. Тот, который он всегда прятал от окружающих.
Её дыхание замерло, слова застряли в горле.
— Акане, милая, — тихо произнёс он, в его голосе была странная, ледяная мягкость. — Моё бывшее ядерное солнце. Прекращай свою игру.
Она сглотнула, чувствуя, как кровь приливает к щекам, окрашивая их предательским румянцем.
— Или что? — её голос был тихим, почти уверенным.
Казума медленно подошёл ближе. Его пальцы мягко, но уверенно обхватили её лицо. Он наклонился, так близко, что она почувствовала его дыхание на своих губах. И от этого по коже побежали мурашки.
— Или я начну свою, — прошептал он ледяным тоном, обжигающим её изнутри.
После чего чмокнул её в лоб, почти насмешливо, и развернулся, уходя прочь.
Акане осталась стоять на месте, чувствуя, как сердце стучит в ушах. Руки слегка дрожали, а лицо пылало.