Держи Меня Крепче. Часть 2
Шрифт:
– А ты че не с Черепом? – раздался прямо около меня знакомый зычный голос, принадлежащий одному из лысых громил, чьи выдающиеся мускулы были обтянуты белоснежной футболкой.
– А… я…
– Не нашла его?
Подсказав мне ответ, он почесал лысину и стал оглядываться вокруг. Я тоже огляделась и мысленно поблагодарила бога за то, что амбал был один без своих друзей. Значит, у меня есть шанс затеряться в толпе.
– Не нашла, мой милый Черепок как сквозь землю провалился, – и тут мне стрельнула в голову идея: – может, поищешь его?
– Поищу, – согласился он без
– Зачем?
Но тут он проявил не дюжий интеллект:
– Как зачем? Я его искать пойду, а тебя потеряю. А если вместе пойдем, то никто не потеряется.
– Логично.
Бритый грубо (сомневаюсь вообще, что такие парни, как он, умеют делать это нежно) схватил мою руку, представив моему обзору свою могучую спину, на которой расползалось красное пятно…
Я глаз от него оторвать не могла – настолько оно было ярким на белом фоне и большим, даже не обратила внимания на то, что амбал направил свои гулливерские стопы в том направлении, куда указывала его интуиция. Правда, она его подвела, так как мы и двух шагов сделать не успели, как были нагло остановлены одной хмурой рожей, прилагающейся к крепкому татуированному торсу и абсолютно недружескому стоп-сигналу в виде перехвата держащей меня руки:
– Отпусти ее быстро. Или я тебе руку сломаю, – многообещающе оскалился мой спаситель, которого я бы из тысячи узнала.
И который вообще сейчас должен быть под домашним арестом под мамочкиным контролем.
– Ты че опух? – ответил ему амбал и попытался выдернуть руку, но Шер надавил сильнее.
– Вроде нет.
– Все-все! Отпускаю! – воскликнул испугавшийся боли прихвостень Черепа.
Он ослабил захват и я смогла освободить свою руку. Затем Артем отпустил его:
– Чтоб я тебя около нее не видел, – предупреждающе сказав ему напоследок.
Но бритый, оказавшись на свободе, почувствовал себя мега-мэном:
– Да ты ваще в курсе на кого хавалки поднял?
Упс, теперь становится по-настоящему страшно.
В следующий момент картина резко помутнела, словно являясь отражением на поверхности реки, подернувшейся рябью от того, что на нее красиво спланировал слетевший с дерева лист. Постепенно голоса становились все глуше, а само изображение становилось все темнее и темнее, быстро обращаясь в нечто, сильно напоминающее конец света. В том, что это все же не мировой эпик фэил меня убедили хлопки по лицу. «Пощёчины?» тут же мелькнула мысль, и я открыла глаза, не представляя, чем мне это грозит и каковы будут последствия.
Взору предстала такое зрелище. Надо мной склонился бритый бугай и, дыша на меня перегаром, периодически озабоченно интересовался моим здоровьем:
– Жива? Эй, девчонка! Ты «на колесах» что ли? О, жива, кажись! Народ! – он оторвался от созерцания меня, к тому же, к моему огромному счастью, перестал колотить мое лицо (там еще прежние синяки не зажили), выхватил из рук рядом стоящего паренька, который даже не рискнул пискнуть, стакан с яркой жидкостью, выкинул из нее трубочку, опрокинул содержимое в свой желудок. – Наш труп ожил!
Меня окружала огромная толпа народа, все пытались заглянуть мне в лицо
Среди всех этих незнакомых лиц, не спешивших поднять меня на ноги, промелькнуло одно знакомое. Я не сразу узнала, кто это. Да и меня не тотчас признали: сначала бросили мельком взгляд, содержащий в себе малую долю любопытства, на лежащую на деревянном полу девушку, и тут же переключили его на что-то другое, но тут в голове щелкнуло, и взгляд вновь вернулся к девушке, на губах блеснула улыбка опознания, а голос, выражающий сумбурные чувства переживания и некой радости, обратился ко мне:
– Королева Весны? Ты как тут? И вообще как ты?
Я пробурчала в ответ что-то неразумное и потянула руки к нему – одному из друзей Артема, фанки-ману, у которого вся голова была покрыта темно-русыми мелкими косичками, по имени… по имени… не помню какому имени. Вот отшибло напрочь.
Видимо, на моем фэйсе-таки пронеслось некое не узнавание, так что он помог мне:
– Я Джава! Помнишь меня? Ну, меня так друзья называют. А родители называют меня Сережей. М?
– Спасибо, – пролопотала я, когда он вернул меня в вертикальное положение.
– О! Есть контакт! – он симпатично улыбнулся.
– Я тебя помню. А где…
– Ты громче говори, а то тут сегодня такой бедлам! Кошмар, короче. А ты чего тут одна? Почему твоя половинка отпустила тебя одну тут ошиваться?
– Артем только что тут был.
– Он? – Джава заливисто рассмеялся.
– Почему ты смеешься?
– Так его здесь вообще не будет. Он у нас же под мамочкиным арестом, – новый всплеск смеха. – Оливер, конечно, обещал переговорить с его родителями по поводу того, чтобы он приехал, но даже если у нашей звездульки и получится, то они в любом случае только через полчаса подъедут. А ты, по ходу, глюков словила. Я Шеридану выговор потом сделаю за недогляд за своей принцессой, то есть королевой, простите великодушно, Ваше Высочество, – он отвесил мне шуточный поклон, улыбаясь.
– Да нет же. Я точно видела, что Артем меня только что спас от этого амбала, – я указала пальцем в сторону стоящего к нам боком парня, который все продолжал радоваться тому, что я жива.
– Нет. Артема тут быть не могло, – со стопроцентной уверенностью в голосе сказал он. – Могу поспорить на что угодно. Даже на самое дорогое – на уши, – он сильно-сильно округлил глаза, давая мне понять, что это реально самое драгоценное в его жизни, – а они, ты сама знаешь – передают моему телу музыку! Если я не буду слышать, я не смогу танцевать!
– На свете есть глухие танцоры, – отвлеклась я от первоначальной темы, найдя противоречивое замечание. – Даже фильмы есть о глухих танцорах! И Бах тоже, кстати, был глухим!
– Во-первых, не Бах, а Бетховен. Себастьян Бах ослеп. Но не суть. Ведь, во-вторых, они не танцоры, а композиторы!
– Думаю, ты понял, что я имела в виду.
Он утвердительно кивнул:
– Думаю, да. Подожди-подожди! – неожиданно опомнился Сергей. – Ты сказала слово «спас»? От кого? Кто и что тебе сделал? Или это тоже привиделось?