Держи Меня Крепче. Часть 2
Шрифт:
Родители бесенят тоже покраснели, хотя могли бы уже и привыкнуть, что они вечно кого-нибудь в неловкие ситуации ставят.
– Нет, Тань, это у папы палашют ласклоется. У него там места больше! – довольный своей догадкой Костян ткнул дядю Колю в живот.
Николай Велимирович раскраснелся еще больше и решил взять ситуацию под свой чуткий контроль:
– Константин, Татьяна! Прекратите доставлять неудобства дяде и тете.
Его методы оказались безрезультатными. Ребятки кинулись в плач, а тетя Нина, самоотверженная женщина, бросилась
До первого этажа мы доехали, словно на скорой к больному – с включенной на полную громкость сигнализацией, демонстрацию которой нам благородно устроили два несносных малыша. Ага, малыши. Практически младенцы. Груднички. Бьюсь об заклад, у них вся группа в детском садике сплошь состоит из криминальных авторитетов: каждого первого повесить, каждого второго на расстрел, а всех оставшихся – на электрический стул.
Оказавшись на свободе, захотелось вдохнуть полной грудью. Рассвет уже давно был за горизонтом, солнце медленно катилось по небу, приближаясь к своему пику. Площадка во дворе после вчерашнего ливня была почти суха. Моих обновок вместе с пакетами, которые вчера так безжалостно распинывал Шер, перед подъездом не оказалось. Жаль, что так нехорошо вышло с подарком Оливера. Он же не хотел никому досадить, желая сделать лишь приятное мне. А вот Шер все вывернул наизнанку, да еще и брата обвинил. Совсем уже с катушек съехал. Ууу, на голову больной. И я теперь такая же. Психанутая. Мы с ним точно пара. Пара чудиков,
«Взявшихся за руки, чтобы вместе разбиться,
С ума сошедших и себя вообразивших птицами"17
Не-не, это не про нас. Или все-таки?.. Уф, с Тёмкой все так неоднозначно. Есть это «мы» или его нет? Что меня терзает? Призрачные воздушные замки или фундаментальные шалашики?
Додумать сии монументальные мысли мне дали, затолкав в семейный минивэн Радуги и затребовав адрес.
Добрались мы без приключений. Ну как сказать без? Гордые блюстители дорог не смогли оставить без внимания машину, с заднего сидения которой два энерджайзера корчили уморительные кривые рожицы и показывали языки.
Как только стекло водителя съехало вниз, глазки полицейского заблестели. Он, принюхавшись, чуть ли не радостно потер руки, представляясь и прося дядю Колю подышать в трубку.
До меня не сразу дошло, что из-за моей косметологической процедуры в салоне сейчас стоит неповторимое амбре, сама-то я его уже не ощущала. Спирт выветривается быстро, но в меня его столько втерли, да я еще и обмоталась шарфом, так что запах стоял дикий.
Разумеется, я решила спасать Николая Велимировича:
– Товарищ полицейский, это от меня пахнет! – высунулась я на переднее сидение, чтобы он мог меня лучше разглядеть.
Но лесин папа в трубочку уже дунул и результат служителю закона не понравился, мой вопль сталь для него интересным поводом придраться к водителю:
– Эх вы, чему молодежь учите? Да ничему не учите!
– Я не пьяная!
– Молчи, Лена, – дернул меня за
Сильно дернул, так что аксессуар немного размотался, явив глазам полисмена мое зеленоватое личико:
– Ох, ты ж зараза не доенная! – нелепо ругнулся товарищ мент. – Вся зеленая стала! От водки! – он округлил глаза так сильно, что у глазных яблок был реальный шанс выкатиться и сбежать. – Все, бросаю, завязываю!
– Отличная идея, – приободрил его в полезном начинании Макс. – Мы нашу тоже кодируем. В больницу везем, в диспансер наркологический! – и уже шепотом дяде Коле: – Езжайте, Николай, мы спешим.
На то, что меня так опозорили, кажется, никому не было дела. Все ржали. Первым начал Макс, его поддержал Николай, затем Нинель. Детки тоже быстро подхватили, да и повелась.
Так и ехали, хотя я пятой точкой чувствовала, что противная детвора что-то задумала. Их хитрые глаза не давали мне покоя, но я о них сразу же забыла, как только оказалась в холле шикарного пентхауса, где Леська сейчас жила. Потолки здесь высоченные, но каким-то образом некие приколисты умудрились развесить здесь все туалетной бумагой. На стойке стояло ржавое ведро с водой, в которое воткнули несколько веников, на которых были развешены разноцветные стринги. Зеркала были изрисованы красной губной помадой. Какой-то бедлам.
Встрепанный Мартин в непривычном молодежном прикиде прыгал, пытаясь достать и убрать хулиганство. Наверное, над ним кто-то злостно подшутил.
Шуточки в стиле Шера, подумалось мне. Вслед за непрошенной мыслью на лицо выползла робкая улыбка.
А потом я вспомнила, что моему благоверному вчера некуда было идти спать. И я только сейчас подумала об этом! Это как же меня надо занять, чтобы мысли о нем вылетели из моей черепной коробки? Бедняга… Надеюсь, друзья не оставили его в беде. Позвоню ему после разборок с Леськой.
Мартин, завидев нашу процессию, буквально вырос перед нами:
– Здравствуйте, в какую квартиру вы направляетесь?
Все скосили взоры в мою сторону.
– ВИП, – ответила я.
Клерк окинул меня взглядом, но не узнал. И не мудрено – я сейчас мумию напоминаю. Но и очки снимать не буду – не хватало нам тут незапланированных обмороков на рабочем месте.
– А к кому?
– К Лесе. Мы ее родители, – ответил дядя Коля, а у Мартина неестественно задвигалась челюсть, как у неисправного робота.
– А… а… к ней? А зачем?
– Как зачем? Заберем ее из вашего, – Николай Велимирович омерзительно оглядел холл, – борделя.
– У нас тут… Это просто…
Но договорить ему не дали, жестом призывая заткнуться.
Мы погрузились в лифт и уехали, оставив беззвучно раскрывающего рот и пучащего глаза Мартина одного. Хотя Костян со Танькой рьяно рвались к вениковому сооружение. Один, наверное, хотел натырить себе женское белья в коллекцию, а вторая – на будущее. Злыдня я. Или это эффект от спиртного, которого я нанюхалась?.. Точно, меня просто немного унесло.