Держи меня крепче
Шрифт:
– На тебя не угодишь, – развел он руками.
В этот момент у меня зазвонил мобильный. Я взглянула на телефон, звонил Тимур, с небольшой заминкой я ответила.
– Я возле твоей машины, – сказал он. – Надеюсь, пять минут тебе хватит, чтобы спуститься?
– Черте что, – буркнул Дед недовольно. Сидя рядом, он прекрасно слышал слова Тимура.
– Невинное желание видеть свою жену дома в столь неурочное для гостей время, – сказала я.
– Невинное… Он что, ревнует?
– Спрошу у него при случае.
Я поспешила к двери, Дед остался на кухне, с неодобрением глядя мне вслед.
Тимур
– Они тебе о каждом моем шаге доносят? – осведомилась я.
– У тебя приметная тачка, хочешь, чтобы я не знал, где ты проводишь время, оставляй ее подальше от его дома.
– Ты спятил, – покачала я головой.
– Возможно. Помнится, мы договаривались, что он только твой работодатель, вот и встречайся с ним в рабочее время. И я никогда не отрицал, что ревнив.
– Я думала, для ревности нужен повод. Я должна была с ним поговорить, – вздохнула я.
– И что, есть толк?
На этот вопрос я предпочла не отвечать. По дороге домой я пыталась разобраться в своих впечатлениях от разговора с Дедом. Я давно привыкла не обращать внимания на его слова, важно не то, что он говорит, а как. На этот раз я была уверена: к тому, что произошло с Вешняковым, он не имеет отношения. Неужели все-таки Лукьянов? А почему, собственно, меня это удивляет? Непонятно только, что он задумал на этот раз.
Мы подъехали к дому. Поднимаясь в лифте с подземной парковки, я сказала:
– Надо с Сашкой погулять. Я уделяю мало времени своей собаке.
– Удивительно. В твоей шкале ценностей он занимает лидирующие позиции.
– Если не заткнешься, пошлю тебя к черту, – предупредила я.
С Сашкой мы пошли гулять вместе. Брели по пустынному парку и молчали.
– Как обстоят дела у Вешнякова? – все-таки спросил Тимур.
Я взглянула на него с неудовольствием, но начала рассказывать. Сашка трусил впереди, Тимур держался рядом со мной, как бы между прочим я взяла его за руку.
– С Молчановым я поговорю, – выслушав меня, кивнул он. – Если это его рук дело, ты об этом узнаешь завтра.
– Ты уверен, что он скажет тебе правду?
– Разумеется. Он ведь не чокнутый. Только я сомневаюсь, что это он.
– Почему?
– Потому что каждой бездомной собаке в этом городе известно о вашей с Вешняковым дружбе. Крайне неосмотрительно со стороны Молчанова пакостить ему, раз это не понравится тебе и, как следствие, мне. А не нравиться мне Молчанов вряд ли захочет. Кстати, несколько дней назад он был у меня. Рассказал о своей беде, долго мялся, правда, но высказать свою просьбу так и не решился.
– Просьбу?
– Где твоя обычная сообразительность? – усмехнулся Тимур. – Ты моя жена, а Вешняков твой друг…
– Ах, вот как…
– Сейчас, насколько мне известно, Молчанов ищет выход на судейских. Так что вряд ли его особо интересует Вешняков.
Уже к обеду следующего дня Тимур позвонил мне на работу и сообщил, что встречался с Молчановым. Тот бил себя в грудь и божился, что к истории с наркотой никакого отношения не имеет. Тимур был по-прежнему уверен, что хитрить он не рискнет, и мне пришлось с этим согласиться. Я позвонила Лялину.
– Что ж, Молчанова из
– Пожалуй, придется обращаться к мужу, – вздохнула я, ожидая реакции Лялина.
– Почему бы и нет? – ответил он. – Кстати, у нашей конторы вдруг возникли трудности. Не то чтобы крупные, скорее досадные.
– Справишься?
– Само собой. Смотри в оба, если все так, как мы предполагали, следующая у нас ты.
Тимур выслушал меня молча. Обещал перезвонить часа через два и обещание сдержал.
– Еремеев впервые слышит об этой истории. Но с ментом поговорит и выяснит, в чем там дело.
Я промямлила «спасибо» и поспешно повесила трубку.
В провидческом даре Лялина я никогда не сомневалась и приготовилась встречать неприятности, распахнув объятия и попутно гадая, откуда они могут последовать. И вновь ткнула пальцем в небо. Ближе к вечеру, когда я поглядывала на часы с тайным желанием смыться с работы, позвонили на городской телефон. Я сняла трубку и услышала женский голос.
– Ольга Сергеевна? – Голос звучал ласково до приторности, с той особой интонацией превосходства и жалости к чужой наивности, с которой женам сообщают о грехах благоверного, на поверку таковым не являющегося. В общем, голос звучал довольно мерзко. – Надеюсь, вам известно, чем сейчас занят ваш муж? Если нет, советую поспешить в «Шанхай», увидите кое-что интересное. – Неизвестная хихикнула и повесила трубку.
– Интересное – это как раз по моей части, – буркнула я с заметным опозданием. Проще всего было позвонить Тимуру и задать вопрос: «Дорогой, чем ты сейчас занят? Люди считают, я должна об этом знать». Я уже потянулась к мобильному, но сердце вдруг неприятно екнуло, руку я убрала, потом поспешно поднялась и схватила пальто, удивляясь самой себе. «Я что, спятила? Звонит какая-то дура, а я, дура еще большая, срываюсь с места с непонятной целью». Впрочем, цель как раз ясна. Неужто чьих-то слов оказалось достаточно, чтобы я вообразила, будто Тимур… «Чудеса…» – я покачала головой. Пройдя половину пути до лифта, хотела вернуться, но только ускорила шаги. Я ревную? Честно говоря, двадцать минут назад мне бы в голову не пришло, что я на такое способна. А теперь вдруг явились мысли, что Тимур не привык себе в чем-то отказывать, женщин возле него всегда вертелось множество, и кое-кто из них, безусловно, не прочь познакомиться с ним поближе. Как многие мужчины, он вполне мог считать, что жена – это жена, но ее наличие не повод отказываться от прочих радостей. Говоря проще, любовницы являлись для таких столь же неизменным атрибутом, как дорогая тачка.