Держи меня, Земля!
Шрифт:
Кирилл иронично улыбнулся.
— Большие мальчики что-то не поделили в песочнице. А Вите сколько?
— Тридцать пять. Может, больше, — почесала Лера затылок и виновато пожала плечами.
— Ты такая смешная, — улыбнулся Кирилл, протягивая свой бокал. — За тебя.
— Может, за нас? — посмотрела Лера на него внимательно и тут же струсила. — За нашу дружбу?
— Ну, за дружбу — так за дружбу, — он сделал глоток. — А твоя подруга Даша, вот увидишь, тебе свою откровенность не простит. Так что, ты с ней поосторожнее. И я бы её, от греха подальше,
— Вот любите, вы, господа начальники, — сердито опустила Лера бокал.
— Я понял, понял, — примиряюще протянул Кирилл к ней свой бокал ещё раз. — Пусть работает. Пока. За дружбу!
И вроде болтали они непринуждённо, словно старые друзья, что давно не виделись. И общих тем для беседы находилось достаточно. Но в то же время Лера чувствовала, что Кирилл словно отдалился. Вроде и сидит совсем рядом, и ноги её держит, крепко зажав в своих. Но что-то невидимое ускользает от них, теряется. Они всё время двигаются вокруг да около основного, главного, самого важного. Кружат в замысловатом танце, но никак не перейдут эту невидимую черту.
Недоеденный ужин остыл. Шампанское закончилось. Кирилл заказал вторую бутылку, но лёд в ведёрке таял, а они её так и не открыли. Кирилл посмотрел на часы и поднялся с кресла.
— Спасибо за чудесный вечер, — он вздохнул, оглянулся, сходил за телефоном. Лера тоже встала. — К сожалению, мне пора идти.
Кирилл слегка обнял её за талию, одной рукой, прикоснулся легко, как летний ветерок и так же невесомо поцеловал в щёку.
— Спокойной ночи.
— Спокойной, — проводила Лера его глазами до двери, а потом пошла следом.
— Во сколько у тебя самолёт? — Кирилл уже вышел, но остановился, опёрся на косяк.
— В девять утра, — застыла Лера под его внимательным взглядом.
— Я позвоню?
— Хорошо.
— Пока?
— Пока.
Она ещё пару секунд держалась за полотно двери, которое медленно закрывалось. И в тот момент, когда Кирилл опустил глаза, щёлкнул замок.
Кровать не шелохнулась, не скрипнула и вообще не издала никаких звуков, кроме шлепка, когда Лера упала на неё ничком. Хотелось плакать. Нет, рыдать. Выть. Что-нибудь разбить. Сбросить с этого треклятого пятнадцатого этажа.
Что-то пошло не так. Что-то не сложилось, ускользнуло, незаметно истаяло.
Лера ударила по постели кулаком, потом двумя. Даже зарычала, впившись зубами в белоснежный хлопок одеяла. Развернулась. Села.
Только что этот мир был совсем другим. Цветным, живым, красочным. И вдруг стал монохромным и пустым. Без Него.
«Господи, как мне его не хватает», — Леру шатало по дороге в ванную, словно в ней резко не осталось сил.
Она почистила зубы, умылась, но вода не бодрила. И Лера долго стояла, подставив руки под ледяной поток, словно вода могла заморозить или хотя бы смыть ту зелёную тоску, что прорастала в душе, как плесень. Лере казалось, Кирилл больше не позвонит. И в Барселону, о которой она так мечтала, о которой они так и не поговорили, не прилетит. Не вернётся уже никогда.
«Почему я не остановила его?»
Выйдя из ванной, Лера побрела к входной двери, потому что не смогла вспомнить, закрыла ли она замок. Опёрлась на ручку и вдруг что-то… нет, не почувствовала, потому что нет такого органа чувств, который среагировал. Не назван, не обнаружен учёными, хотя Лера теперь точно знала, что существует.
Она рывком открыла дверь… на пороге стоял Кирилл.
Так и стоял, упёршись локтем в стену, а лбом в руку.
— Кир! — выдохнула она.
Он не дал ей договорить. Запрокинул её голову, впиваясь в губы жадным поцелуем. Пинком закрыл дверь и дёрнулся, когда Лера обняла его под рубашкой.
— Какие холодные у тебя руки, — зашептал он, изгибаясь, уходя от этих ледяных прикосновений.
— Прости, — сжала Лера кулаки, чувствуя и сама, как сильно выстудила руки под краном.
— Можно я в душ? — прошептал Кирилл ей на ухо.
— Конечно, — так же тихо ответила она.
— Я быстро, — даже не поцеловал, а облизал он её губы на прощание. И, похлопав себя по карманам, протянул презервативы, совершенно определённо заявив свои намерения. Так просто.
Лера засунула все три штуки под подушку. Сама открыла шампанское, пока он там плескался. Хотела выпить бокал до дна, но смогла только пару глотков — слишком оно оказалось колючим. Телевизор на музыкальном канале еле шептал, и Лера немного добавила громкость. Даже предвкушение уже наполняло её душу каким-то шальным счастьем. Ни страха, ни неловкости, ни чувства обречённости. Ничего.
Лёгкость. Безумие. Мечта.
Лера откинула тонкую занавеску с окна, как раз, когда Кирилл вышел из ванной.
— Боже, какая красота! — воскликнула Лера, увидев вечернюю Москву.
— То, что вижу я, ещё лучше, — прошептал Кирилл, развязывая пояс её халата, целуя её в шею, а когда халат упал на пол — в обнажённое плечо.
Он тяжело дышал. Видимо, действительно торопился. Лера вздрогнула — капля воды упала ей на спину и медленно потекла по позвоночнику. Лера тихо выдохнула, закрывая глаза. Тёплые руки Кирилла сдвинули одну тонкую лямку рубашки, потом другую. И когда и эта ненужная деталь её туалета упала к ногам, скользнули по талии и поднялись к груди.
Лера откинула голову Кириллу на плечо, едва сдерживаясь, чтобы не застонать — так нежно, так любя ласкали её грудь его руки. Так бережно и трепетно поглаживали набухшие соски, что первый раз в жизни Лера закусила губу от наслаждения.
— Я с ума схожу от тебя, — прошептал Кирилл.
И ещё одна тряпка упала на пол. Теперь мокрое полотенце, что было завязано у него на бёдрах.
Его рука заскользила вниз по её животу и то, чем Кирилл упёрся в неё сзади, Лера тоже чувствовала. И первый раз не было страшно.