Держи ухо востро, дорогой!
Шрифт:
— Хочешь знать, о чем я думаю сейчас?
— Не уверена.
— Я думаю, что ты красавица.
— Дерек…
— Я думаю, что хочу поцеловать тебя.
— Не говори…
— Впрочем, я всегда хочу поцеловать тебя.
Не дожидаясь ее ответа, он наклонился и исполнил свое желание.
Она не отстранилась, она обмякла.
Он обнял ее за талию, а ее руки обвили его шею. Поцелуй был неторопливым и нежным, долгим и утоляющим. Это было то, чего ему хотелось у костра.
Ему необходимо было крепко обнимать ее и забыть обо всем. Хотя бы ненадолго. До тех пор, пока он не вернет себе способность трезво мыслить. Пока не сможет спокойно смотреть на нее, не наполняясь желанием.
Он целовал ее щеку, висок, ушко, вдыхал запах, упиваясь прикосновением к ее шелковистой коже.
Она простонала его имя и прижалась к нему, словно маяк, зовущий его все ближе, притягивающий к чему-то, чего он не понимал. Он только знал, что это важно. Что она важна для него.
— Поедем ко мне домой, — прошептал он.
— Но…
— Ты нужна мне, Кэнди.
Это прозвучало как отчаянная мольба. В груди у него горело, ноги и руки дрожали.
Она оглянулась на мерцающее пятно костра вдалеке.
— Не можем же мы просто…
— Можем. — Он коснулся ее подбородка, приподнял лицо и чуть отодвинулся, чтобы заглянуть в ее золотисто-зеленые глаза. — Можем…
Он сделал глубокий вдох и затаил дыхание, словно ступив на тонкий лед.
— Ты хочешь поехать со мной, Кэнди?
Ветер стих.
Волны, казалось, остановили свой нескончаемый бег.
Она смотрела не мигая, в то время как весь его мир замер в ожидании.
Затем ее ресницы, дрогнув, опустились, а руки непроизвольно сжали его затылок.
— Да.
Она нужна ему.
Он припарковался кое-как, и они бегом взбежали по ступенькам. Он закрыл за ними дверь. В доме было темно, за исключением света уличных фонарей, льющегося в большие окна.
Не говоря ни слова, он схватил ее за руку и потащил вверх по лестнице.
Его длинные ноги перемахивали через две ступеньки, и она едва поспевала за ним.
Дерек распахнул дверь в великолепную спальню. Жалюзи были подняты, и свет с улицы просачивался в окна. Потолок был высоким. Золотисто-зеленое стеганое одеяло украшало королевских размеров кровать со столбиками. А светло-желтые кресла обрамляли французские двери, ведущие на балкон.
— Свет? — спросил он.
Она покачала головой.
— Вино?
Она почувствовал какое-то странное стеснение в груди и, призвав на помощь всю свою смелость, снова отрицательно мотнула головой.
— Только ты. Сейчас.
Он притянул ее в свои объятия, покусывая шею,
— Ох, Кэнди. Если б ты знала, сколько раз… я представлял тебя здесь.
Его слова согрели ее. Нервы успокоились. Дженна была права. Ей уже не семнадцать.
— И что же я делала? — смело поинтересовалась она.
Он усмехнулся.
— Не думаю, что ты хочешь это услышать.
Она склонила голову набок и отодвинулась, чтобы заглянуть ему в глаза. Озорно улыбнулась.
— Нет, хочу.
Его глаза потемнели от страсти, когда он прерывисто вздохнул.
Она стянула блузку через голову и встала перед ним в тонком бюстгальтере.
— Потому что если ты мне не скажешь, как я узнаю, что надо делать?
— Кэнди…
— В своей спальне, — продолжала она, — я всегда представляла тебя обнаженным.
— Ты представляла меня в своей спальне?
Она многозначительно кивнула на его одежду.
— Обнаженным.
Он снял футболку и шорты, весь такой большой, бронзовый и прекрасный.
Тогда, в лимузине, у нее не было возможности налюбоваться им. Теперь была, и она не преминула воспользоваться ею. Он был великолепен от макушки до кончиков пальцев.
— Лучше, чем в моем воображении, — сказала она.
Со стоном удовлетворения он протянул руку и просунул пальцы под пояс ее низко сидящих джинсов, привлекая к себе.
Вихрь эмоций закружил ее, и она ухватила его за плечи. Он стянул с нее джинсы, и она прильнула к его груди, целуя крепкие мускулы, пробуя на вкус соленую кожу, стараясь запечатлеть в памяти ощущение и запах его тела.
— Ты здесь, — пробормотал он ей в волосы. — Нагая. Улыбающаяся. И я знал… я просто знал… — Он отстранил ее, чтобы заглянуть в глаза.
Кэндис щелкнула застежкой лифчика и позволила ему упасть на пол. Затем выскользнула из трусиков. Она ощущала себя совершенно свободной в своей наготе — сексуальной, а вовсе не стыдливой.
Глаза Дерека подернулись поволокой, возбуждая ее. Как же сильно она хотела его!
Она шагнула назад, к кровати, и, взяв Дерека за руку, потянула за собой.
Он с готовностью последовал за ней.
Когда ноги ее прикоснулись к прохладному, гладкому одеялу, она села.
— Вот так?
— Ляг на спину, — прохрипел он.
Она так и сделала, положив голову на шелковые подушки. Он опустился на колени на пол с ней рядом.
— Ты прекрасна. — Его тон был благоговейным. Он провел кончиком пальца вдоль изгиба талии, по бедру.
Затем улыбнулся.
— Пожалуй, я буду вот так сидеть здесь и любоваться тобой всю ночь.