Держись от меня… поближе!
Шрифт:
Раньше Сафронова на работу не красилась, и уж, конечно, не душилась, но сегодня-то день особый. Обычный мартовский понедельник стал для нее временем перерождения, новых надежд и чаяний.
Бурное воображение рисовало Адель картину того, как она встретит тайного ухажера, как он подойдет к ней, очарованный, как признается в своих чувствах… А что, ей всего двадцать шесть, она еще вполне может встретить свою половинку.
В кои-то веки несчастная почувствовала себя красивой, уверенной, окрыленной. Если и встречаться с судьбой,
Однако никто не обратил внимания ни на нее, ни на ее преображение… Никто, кроме Жарова. Она столкнулась с ним в коридоре по пути на кухню, когда набралась достаточно смелости, чтобы сделать себе кофе.
Дуреха надеялась, что после дня рождения он как-то подобреет, станет проще в общении. Однако его взгляд мгновенно показал всю глубину ее заблуждения.
У него же не глаза, а хищные черные дыры!.. Те, что прячутся в уголках вселенной, безжалостно засасывают в себя всё вокруг, обрекая на неминуемую смерть и забвение. Адель была знакома с тяжестью его взгляда еще со школы. От него шли мурашки по коже и хотелось бежать без оглядки.
«Ничего-то в нем не меняется…» — подметила она про себя, собираясь прошмыгнуть мимо. Однако вовремя заметила, что с Глебом определенно творилось что-то неладное.
Он замер, оглядел ее с головы до ног. Потом резко уставился на ее декольте.
«Наверное, разглядывает кулон…» — подумала Адель.
Если бы не знала Жарова, еще подумала бы, что его заинтересовало содержимое ее бюстгальтера. Но такого ведь быть не могло!
Секундой позже подметила, что на лбу Жарова выступил пот, а потом он так громко сглотнул, будто неделю не ел.
«Наверное, забыл позавтракать… — пронеслось у нее в голове. — Или ему нехорошо…»
И вдруг начальник начал краснеть, да не просто так, а пятнами!
— Глеб, с тобой всё в порядке? — испугалась Адель.
Еще ненароком свалится с сердечным приступом.
— А? Что? В порядке, да… — тут же прохрипел он. — Ты… ты… тебе идет…
«Это что? Это… комплимент?!» — Адель аж ресницами захлопала от неожиданности.
— Я… в смысле… ничего так! — продолжил Глеб. — А то обычно как напялишь… — на этой славной фразе он резко закашлялся и, кажется, потерял голос.
«Да нет, не комплимент, показалось…» — простонала она про себя.
— Ну, я пойду?
— Подожди! — Начальник свел в одну линию свои кустистые брови. — Ты мне ничего сказать не хочешь?
— А что я должна тебе сказать? — снова захлопала ресницами она.
— Это значит «нет»? — спросил он с надрывом.
— Ну… нет… — пожала она плечами.
В этот самый момент впервые услышала, как он заскрипел зубами. Звук вышел таким отчетливым, что ее аж передернуло. Глеб заметил ее реакцию, резко развернулся и ушел, а Адель осталась стоять с открытым ртом. Так и не поняла, чего от нее хотел начальник.
Сделала себе кофе и решила сегодня от греха подальше из кабинета больше не выходить.
Ближе к обеду
«Кажется, мой тайный поклонник — дурень! Ну как можно дарить такие подарки и даже при этом не догадаться подписаться? У меня что, третий глаз? Как, по его мнению, я должна его вычислить?» — Адель закатила глаза и продолжила долбить пальцами по клавиатуре, словно это она виновата в ее несчастьях.
И тут нежданно-негаданно откуда-то сбоку прилетел полукомплимент:
— Адель, ты сегодня такая… такая… А пойдем пообедаем вместе?
Это был Лёша, тот самый, кто в самом начале работы в бюро приглашал ее в кино.
«Вдруг это и правда он? — мелькнуло в ее голове. — А… Чем черт не шутит…»
— Пойдем, — кивнула она.
И тут вдруг услышала грозный ор Жарова:
— Вы в офис пришли лясы точить или работать?!
Он появился в кабинете словно из ниоткуда.
«Наверное, не одобряет романы между работниками…» — решила она.
Сегодня Жаров как с цепи сорвался. Орал на всех подчиненных вместе и на каждого в отдельности. Больше всего досталось, кстати, Лёше. Глеб вызвал его и полчаса чихвостил так громко, что слышали все. Новоявленный ухажер вернулся в кабинет красный, как рак, и сказал, что на ланч он не пойдет, ему надо править вчерашнюю работу.
Ближе к концу рабочего дня секретарь объявила всем общий сбор в лекционном зале — единственной большой комнате, которая могла вместить весь их немаленький переводческий коллектив. Проблема в том, что явиться надлежало в шесть — когда Адель пора уезжать домой.
Со вздохом она набрала сообщение Софочке с просьбой забрать сына из садика. В который раз за последнее время сестра ее выручала. Вот что значит подарить человеку сапожки.
Явиться надлежало всем, но ради чего? Ради очередного нагоняя?
Адель села на самое дальнее место. Мысленно отгородила себя от Жарова прозрачной стеной, как делала это всегда, и стала вслушиваться в его гневную речь.
— Если кто-то думает, что можно на работе заниматься черти чем, то он ошибается! — возмущался начальник. — Бюро не резиновое, и я живо избавлюсь от балласта! Итак, наш план на ближайший месяц…
Глеб достал красный маркер и принялся писать им на большой белой доске. Вывел цифру, которая даже Адель показалась совершенно нереальной, хотя она не так давно тут работала.
— Запомните, наше бюро держится на трех китах: качественно, быстро, дорого! — продолжал вещать Жаров, а потом написал эти три слова на доске крупным уверенным почерком.
Адель уставилась на доску и на какое-то время впала в прострацию. Потом достала из кармана записку, которую вот уже вторые сутки везде носила с собой и пристально изучала. Внимательно всмотрелась в слова: «Скажи мне: «Да»! Больше не молчи…»