Дерзкая-3. Ближний круг

Шитова Наталья

– А вдруг она в иной ситуации другим именем воспользовалась?
– предположил Олег.

– Думаешь, у них мешок с паспортами?

– Да вряд ли, конечно... А мы-то что пока делать будем? До дома сто метров, может, вернёмся?

– Нет, поехали в город. А там, глядишь, и Зинченко перезвонит.

Мы успели доехать до центра, пообедать и снова вернуться в машину, когда Зинченко всё-таки позвонил. Иногда удача тоже ходит парами. Повезло с договором - повезло и с базой данных. Записав адрес и телефон,

я заверила Зинченко, что теперь я у него в неоплатном долгу. Положив бумажку перед Олегом, я уточнила:

– Это далеко?

– Не очень, - он пожал плечами.
– Но сейчас пробки начнутся, час точно займёт. Направление не очень удачное.

– Тогда лучше сначала уточнить все детали.

Я включила телефон на громкую связь и набрала номер.

– Пансион "Забота"!
– устало пробубнил в трубке мужской голос.

– Здравствуйте! Я звоню по поводу вашей пациентки Орешиной...

– Вы её дочь?
– голос внезапно приободрился.

– Нет, не дочь. Я родственница.

– По поводу оплаты, я надеюсь?

– Именно. Мне поручено заплатить вам. Когда можно подъехать?

– Чем раньше, тем лучше. Сегодня мы открыты для посетителей до семи вечера.

Я посмотрела на Олега:

– Как думаешь, сколько у Юрки займёт дорога?

– Ну, кто его знает. Часа два, может, меньше, если поторопится.

"Юра!"

"Что?"

"Быстро, срочно, бери с собой Бертана и бегом в Комарово. Садитесь в машину и в город. Мы ждём вас на Солунской, пятнадцать".

Юра молчал.

"Юрка, ты понял?"

"Я понял. Но я выпил, а Бертана же за руль не посадишь..."

"Такси возьмёте! Ещё не забыл, что это такое?! Срочно, бегом!"

"Хорошо, мы будем. Ждите".

Я свернула контакт и посмотрела на Олега.

– Они приедут. Давай, трогай.

До места мы добрались уже в темноте. Снаружи частный пансион выглядел очень респектабельно. Отдельно стоящий дом, окружённый симпатичным двориком и вполне изящным забором. На въезде - охрана и шлагбаум. Машину пришлось оставить на улице, и пешком нас пропустили без проблем.

Обладателем усталого голоса оказался директор пансиона. Принял он нас немного настороженно. Видимо, уже не надеялся, что за пациентку Орешину кто-то всё-таки заплатит.

– Вы понимаете, мы четыре месяца содержим вашу бабушку в долг!
– строго выговаривал он мне.
– Мы ведь частное учреждение, государственного финансирования не получаем! И куда прикажете её, бедняжку, деть? Мы даже договор официально расторгнуть не можем. Ваша родственница оставила какой-то липовый адрес и липовый телефон. Хоть в полицию обращайся...

– Моя племянница уехала за границу и там попала в беду. Так что теперь все вопросы ко мне, - отрезала я.
– Сколько она вам должна? Со всеми неустойками?

– Сейчас скажу

точно...
– директор углубился в компьютер.
– Орешина Дарина Ивановна... Отдельная палата, медицинское обслуживание, сестринский уход, питание, услуги досуга... Сто сорок тысяч. Со штрафом за просрочку сто шестьдесят.

Я отсчитала деньги. Директор воспрянул духом. Дальше пришлось слушать про то, какой у него в заведении великодушный и внимательный персонал, что даже за неплательщиками ухаживают так же хорошо, как и за остальными...

– В самом деле? А если я сейчас проверю?
– не выдержала я.

Олег, сидящий позади меня, положил руку мне на плечо.

"Не заводись, Катюша. Я так понимаю, мы рассчитываем пациентку забрать. Лучше его не злить, чтобы не упёрся".

"Это частная лавочка. Он отдаст любого пациента за деньги кому угодно".

– Проверяйте!
– фыркнул директор.
– Здесь, на первом этаже, третья палата.

В коридоре мы с Олегом увидели Юру и Бертана, которые явно только что вошли с улицы и с беспокойством озирались по сторонам.

Завидев нас, Юрка метнулся ко мне:

– Катя, что?!..

– Пойдём со мной, Юра!
– я взяла брата за локоть и обернулась к Бертану.
– А ты подожди пока, хорошо?

Мы подошли к третьей палате, и я открыла дверь.

Может быть, ухаживали за неплательщиками так же, как и за остальными, но палата оказалась сиротской. Койка, тумбочка да стул, вот и вся обстановка. Да и сама комната была узкой и длинной, как пенал.

Единственный стул был подставлен к окну, и на нём смирно, поджав ноги, сидела пожилая женщина в нелепо ярком фланелевом халатике и шлёпанцах. Она сидела неподвижно и смотрела в окно, на занесённый снегом двор.

Видимо, она услышала нас и медленно повернулась к двери. Близоруко щурясь, она вгляделась сначала в меня, потом в Юру, но на её лице ничего не отразилось. Выглядела она, как самая настоящая старуха. Седая, увядшая, с чуть перекошенным от инсульта ртом. Только зная, кто это, можно было отыскать хорошо знакомые когда-то черты.

А Юра, с окаменевшим лицом, бледный и растерянный, подошёл к женщине и склонился к ней.

На её лице проявился ужас. Она закрыла лицо руками и глухо завыла.

Юрка тяжело упал рядом на колени, взял её ладони и отвёл от лица.

– Дара!
– тихо и ласково проговорил он.
– Это же я, Дара! Ну посмотри на меня, пожалуйста. Дара... Девочка моя...

Она смотрела в полном оцепенении, но вдруг в лице её что-то дрогнуло и переменилось. Из глаз побежали крупные слёзы, и она просто повалилась со стула в Юркины объятия.

Я поспешно вышла.

– Иди, Бертан. Иди скорее...

Он рванулся в палату.

Я привалилась к стене рядом с Олегом и шумно выдохнула.