Дерзкая-3. Ближний круг
Шрифт:
– Убедилась?
– осведомился Примар.
– Да. Что дальше?
– А дальше - всему своё время. Резвитесь, дети мои. Паситесь на травке. Придёт время платить по счёту - я объявлюсь.
– А разве вы уже не в расчёте?
– подозрительно уточнил Валерий.
– Ты отпустил одного. Парень ушёл, а его мать осталась. Всё, как ты сказал.
– Нет, вы меня не путайте, - ласково сказал Примар.
– Ишь, хитрецы. Мне нужен равноценный обмен. Ты, Катя, припоминаешь, как мы с тобой сделку заключали двадцать лет назад? Что я тогда сказал? Что
Валера напрягся. У меня тоже нехорошо заныло сердце.
– ... Я человек принципиальный. Жизнь за жизнь. Ребёнка за ребёнка. Я отпустил твоего сына, а за него я возьму твою дочь. Без вариантов. Всё по-честному.
– И каким образом ты её возьмёшь?
– я шагнула к нему.
– Не дашь ей родиться? Или дождёшься и отберёшь?
– А я ещё не решил. Всему своё время. Так что пока не забивайте себе голову.
Я крепко зажмурилась, а когда я осмелилась открыть глаза, Примара и в помине не было.
Валерий обнял меня за плечи и повёл в домик.
– Катя, я постараюсь сделать, что смогу...
– Что ты сможешь сделать? Ты не мой ребёнок, тебя он за Лерку не возьмёт.
– Надо подумать. Может быть, его принципы как-нибудь наизнанку вывернуть можно...
– Валера успокаивающе погладил меня по плечу.
– Ты не паникуй.
– А я паникую?
– удивилась я.
– Да вроде нет пока, - усмехнулся Валера.
– Это ты паникуешь. Перестань, не надо. Будем резвиться и пастись на травке. Время у нас ещё есть...
Валера нахмурился:
– Ты думаешь, нам удастся выкрутиться?
– Это неважно, что я думаю. Я думаю, что нам не стоит ничего обсуждать. Это бессмысленно.
"Мы можем обсуждать так, если ты думаешь, что Примар не спускает с нас глаз".
"Валера, так тоже обсуждать нечего".
"Я не верю, что ты безропотно отдашь ребёнка. Нам надо об этом поговорить!"
"Мне неважно, во что ты веришь. Я тебе не исповедник. Отвяжись, наконец".
"Катя, я прекрасно понимаю, что это означает. Ты что-то задумала и хочешь сделать это без меня".
– Замолчи, - отрезала я.
– Я больше не хочу об этом слышать! Лучше давай что-нибудь съедим, а то у меня сейчас голодный обморок будет. И потом, надо подумать, где я теперь буду спать. И как мне теперь греть воду? В твоём ручье я всё себе отморожу. И ещё у меня волосы все спутались, а у тебя даже расчёски нет...
– Ну-ну-ну, не всё сразу, - слегка оторопел он. Потом кивнул на стол.
– Съешь пока яблоки. А я сейчас дров соберу, картошку испечём. Спать будешь, где и спала, а я в углу на месте Валарда. С водой соображу как-нибудь, я видел, в чём Валард грел. А вот расчёски у меня в самом деле нет. Но я могу тебя постричь. Точнее, ножом обкромсать покороче, и не будут путаться...
Я закрыла ему рот ладонью.
Он замолчал, удивлённо глядя на меня.
– Прости. Прости, пожалуйста, - я привстала на цыпочки и поцеловала его.
– Прости меня за всё. Мне ничего не нужно. Не суетись.
Я оставила его посреди комнаты,
* * *
Валера поставил на стол миску с печёной морковью и придвинул её ко мне. Выглядела эта морковь страшновато, но это был, в общем-то, редкий местный деликатес.
– Ешь, - сказал он.
– Это тебе, а я сухариков погрызу.
Валера старался изо всех сил обеспечить мне усиленное питание, насколько это было возможно. Я пыталась это ценить, и старалась не думать о том, имеет ли это в моём положении хоть какой-то смысл. Поэтому я послушно принялась за еду. Вкус был очень даже, несмотря на то, что самые крупные морковины в середине не пропеклись и похрустывали.
Неделя шла за неделей. В нелепом сумасшедшем мире кольца всё повторялось день ото дня. Чем дальше, тем я всё меньше понимала, как Валере удалось уцелеть, как он смог сохранить рассудок.
Яркая красочная местность на самом деле была безжизненной. Не было вокруг ничего живого, не было звуков, не было запахов. Погода менялась словно по приказу, без всякой логики, без всяких примет.
Это был чей-то недосмотренный скучный сон, или чья-то недописанная тупая компьютерная ходилка, единственным достоинством которой была слишком детально прорисованная графика.
Тут нечего было делать. Заняться было нечем, а, чтобы выжить, надо было просто ходить кругами и собирать милостыню.
Даже вырастить что-то в огороде было невозможно, потому что негде было взять то, что в том огороде посадить. Некого было приручить, чтобы заполнить день заботами. В этой ходилке даже забыли про опасности и недругов. Сразиться за жизнь и добычу было совершенно не с кем. Я, конечно же, за мир во всём мире, за дружбу и взаимовыгодное сотрудничество со всем, что движется, но честное слово, если бы за этот месяц вдруг появился кто-то, кому надо было раскроить череп, я бы хоть ненадолго вернулась к жизни.
Возможно, Валерка уцелел только благодаря киносеансам. Всё-таки это была внешняя информация, это были живые эмоции. Пусть эти эмоции были не особо приятны, но они давали переживания и иллюзию причастности.
А меня Примар, видимо, решил свести с ума окончательно. С того момента, как Лерка покинул кольцо, мне не поступало никаких известий о том, что происходит в мирах.
Несколько раз в неделю Валере что-то показывали, совсем коротенькие "фильмы", но у него заметно улучшалось настроение. Он никогда мне не рассказывал, что это было, уверяя, что ко мне это отношения не имеет. Я ему люто завидовала, а он меня жалел. И от этого я бесилась ещё сильнее.