Дерзкая Диана

Милано Ирэн

– Ох, Лизок, - увидев внучку, запричитала старушка, опершись на тяпку, - ты что-то припозднилась, где была-то, или случилось чего?

– Да нет, бабуль, все в порядке. Мы с Дианой просто гуляли.

Лиза кивнула на Диану.

– Это Диана, моя одноклассница.

Бабушка посмотрела внимательно, с доброжелательным интересом.

– Очень приятно, а я – бабушка Агафья.

Старушка вытерла руки о цветастый передник, повязанный поверх платья. Диана тоже разглядывала старушку – она была как с картинки из книжки «Русские сказки». Маленькая, плотная, с седыми прядями, выбивающимися из косынки, чуть сгорбленная. Круглое лицо все в морщинках. На ногах плотные красные гольфы

и зеленые галоши с засохшей грязью.

– Ну, пошли, пошли в дом. Я вас сейчас солянкой накормлю, самое время-то пообедать!

– Нет, бабуль, спасибо, мы ели!

– Как ели? – встревожилась бабушка. – А солянку с перышками зеленого лука, да со сметанкой домашней?

Она повернулась к Диане.

– Зелень своя. Огурчики вон из теплицы!

– Нет, нет, спасибо большое! – вежливо отклонила предложение Диана.

Лиза уверила бабулю, что они с удовольствием выпьют чая с плюшками и медом. Что они и проделали незамедлительно. Диана, прихлебывая из большой кружки ароматный чай и прикусываю нежнейшую плюшку, испеченную в русской печи и просто таявшую во рту, осторожно оглядывалась. В доме, как выяснилось, было всего две небольшие комнатки. В кухонном проеме виднелась часть большой – старинный телевизор на тумбочке, трюмо, круглый стол и большие, тяжелые стулья. Вторая, поменьше, была спальня – Диана, когда проходила мимо, заметила большую железную кровать с периной и узкий диванчик со множеством подушек, прикрытых вышитыми салфетками. Кухня впрочем, тоже поразила ее воображение, напомнив о сказочных персонажах и музейных редкостях. Здесь налево от входа возвышалась настоящая русская печка, в углу стояли иконы – Божьей Матери и Николая Угодника, светилась лампадка, в чулке, подвешенном к потолку, хранился лук, а под половицами Диана разглядела железный крюк.

– Что там? – шепотом поинтересовалась она.

– Подпол, - пояснила Лиза.

Везде была чистота, чувствовалась твердая хозяйская рука. Но еще острее ощущалась бедность, почти нищета.

После чаепития Лизавета показала Диане самое сокровенное – свои рисунки. Она словно открывалась вся, без остатка, без слов говорила: «Вот я, какая есть, и все, что есть у меня, я готова делить с тобой!». Диана рассматривала пейзажи – тонкую и нежную акварель, восхищалась Лизиным мастерством, но думала о другом. Почему такая несправедливость? Почему жизнь так жестока к одним и так благоволит к другим? Почему в мире нет равенства и благоденствия?

Наивные мысли, детские. Но Диана не стыдилась их, как не стыдилась и слез, внезапно побежавших по щекам и напугавших Лизавету. Она засуетилась вокруг Дианы, не зная, что думать и что делать.

– Ничего не надо, - остановила ее Диана, вытирая лицо, - я просто задумалась…

– Ничего себе задумалась! Ты же чуть не рыдала!

Диана отмахнулась и одной фразой изложила причину своих слез. Лиза тяжело опустилась на стул.

– Что ж тут поделать, - пожала она плечами, - как говорится, каждому свое.

– Ну почему, почему?! – упрямо твердила Диана, неизвестно кому адресуя свой вопрос. – Почему одним – все? А другим – ноль, зеро, пустота?!

– Почему «пустота»?! – не согласилась Лиза. – У меня, например, есть мать-алкоголичка и чудесная, заботливая бабуля. У других тоже хоть что-то или кто-то имеется. Ты уж не загибай… Каждому свое в этой жизни.

– Ты просто бодришься, - не поверила Диана, - что-то… кто-то… а если хочется всего и сразу, много счастья и радости, а?

– Кому хочется, тот добивается, - тихонько произнесла Лизавета.

Диана смотрела на нее с восхищением и сочувствием одновременно. В таких условиях, постоянно униженная Боржоми и ее шестерками,

безразличная к остальным, без друзей и подруг, Лиза, оказывается, была твердым орешком, оптимисткой и яркой личностью!

– Слушай, Лиза, а давай в центр махнем, прошвырнемся по магазинам?
– легкомысленно предложила Диана, желая развеять грустное и философское настроение.

Лизе не хотелось огорчать подругу – свою первую и единственную настоящую подругу! Но принимать ее жалость она тоже не могла.

– У меня нет денег на покупки, - отрезала она.

Диана положила руку на ее хрупкое плечо.

– Лизок, забей! У моего отца денег хватает, мы вдвоем можем одеться с ног до головы, он и не заметит!

– Нет, Дианочка, даже не уговаривай.

Лиза гордо выпрямила плечи.

– Черт! – рассердилась Диана. – В конце концов, сделай приятное своей бабуле! Порадуй на старости лет! Пусть увидит тебя принцессой – красиво одетой, с модной прической, уверенной в себе и ухоженной, ну!

Тут Диана попала в точку. Она же всегда добивалась того, чего хотела. И Лизина гордость не пострадает, и дело будет сделано.

– А что я скажу бабушке? – уже по дороге спохватилась Лиза. – Откуда деньги взяла на наряды?

– Ну, придумаем что-нибудь, - улыбнулась Диана, - к примеру, я тебе помогла подработку найти шикарную – на дому …

За три часа путешествия по бутикам, где Диану знали и прыгали перед ней на задних лапках, у Лизы уже все плыло перед глазами. Сначала она была скованна, зажата, жутко нервничала, когда Диана начинала гонять продавцов и капризничать, требуя то одно, то другое, то чашку кофе, то питьевую воду с Альпийских гор. Но, видя, как расслабленна подруга и как старается угодить ей персонал, Лиза решила, что так и нужно. Она здорово веселилась, наблюдая, как консультанты наперегонки мчались выполнять указания Дианы, чуть не дрались из-за комиссионных, опутывали покупательниц паутиной наглой лести и комплиментов, источали фарисейские медовые улыбки.

– Они не нас любят, - шептала Диана, - они денежки любят.

И она, и Лиза одинаково относились к этому чувству. Любить бумажки?! Эта страсть заслуживала только презрения!

Зато девочки развлеклись, приоделись, затем расслабились в салоне красоты, заказав тайский массаж, сделав маникюр и педикюр, всяческие очищающие и освежающие маски с экзотическим содержимым. Стилист предложил Лизе сделать стрижку каре, и под уговоры Дианы она согласилась. Через полчаса из зеркала на нее смотрела стильная, элегантная, обворожительная блондинка.

Когда они с Дианой вышли из салона красоты, прохожие оборачивались вслед. И если Диана привыкла к повсеместному обожанию, то для Лизы это было совершенно новое, упоительное ощущение. Из гадкого утенка она превратилась в прекрасного белоснежного лебедя.

На следующий день в школу девушки поехали вместе на черном «ягуаре» Амира. И по приколу оделись одинаково – кипельно-белые зауженные брючки, сверкающие сахарного цвета топы, розовые туфли на высоком каблуке и розовые кепи. Старшеклассники сдержанно сплетничали за их спинами, причем парни явно оценили по высшей шкале преображение Лизы, а вот девицы готовы были от зависти выпрыгнуть из собственных брюк и юбок. И кусали локти от досады, что сами не подружились с Дианой. Ради такого проявления дружбы можно и потерпеть закидоны этой высокомерной сучки, говорили они. А Боржоми со своими подружками выражались еще острей, без единого печатного слова. Впрочем, к Диане их речь практически не имела отношения. Почему-то большую ненависть вызвала именно Лиза – вчерашняя дурнушка, бедняжка, униженная и оскорбленная. Ее волшебное преображение компания отвязных девок приняла, как вызов.